Легенды темного тысячелетия - [56]

Элогий швырнул обломок брони на землю и шагнул к ближайшему из дикарей. Схватил сухопарого, косматого аборигена за рванину, которую тот носил вместо одежды, и приподнял над землей.

— Что здесь произошло? — настойчиво спросил Элогий, глядя на человека, силящегося вырваться из его рук. Капитан искренне сочувствовал бедолагам, которым явно довелось многое повидать, и в некотором роде даже испытывал признательность за ту радость, которую они выражали по поводу смерти предателя, но сейчас необходимо было разобраться в происходящем, и времени на любезности не оставалось. Элогий ни на секунду ни поверил бы, что эти люди могли самостоятельно расправиться с чудовищным космическим десантником Хаоса.

— В… в… вы убить их, — заикаясь, произнес мужчина, не осмеливаясь посмотреть в глаза Элогию.

— Именно. Я собираюсь их убить, — ответил капитан. — Но, скажи, что здесь произошло? Скажи!

— Он имеет в виду, — произнес Кириакис, обращая на себя внимание командира, — что ты уже убил их. А не то, что только собираешься.

Элогий повернул голову и посмотрел на библиария, стоявшего почти у самого костра и возложившего ладонь на плечо одной из перепуганных женщин, которая, в отличие от извивающегося мужчины в руках капитана, просто застыла на месте.

Кириакис убрал ладонь, и женщина повалилась на землю, пытаясь прийти в себя после невыносимого прикосновения библиария.

— Они уже видели таких же, как мы, и по ошибке приняли нас за них, — поведал Кириакис. — Ультрамарины убили и этого предателя, и многих ему подобных. Эта девушка, как я понял, видела сражение с достаточно близкого расстояния. Ты напугал того, первого… можно сказать, загнал его в угол, вот он и напал, хотя эти люди и не считают нас врагами. Они достаточно безобидны и, можно сказать, в некотором роде лояльны.

Элогий несколько секунд раздумывал, а затем произнес:

— Что ж, тогда отпустим их. Но необходимо уничтожить тело предателя и прогнать этих оборванцев куда подальше. Не стоит им лишний раз на него смотреть.

Брат Кай шагнул в сторону, предоставив дикарям коридор к отступлению. Аборигены сбились плотнее, кто-то поднял упавшую женщину, лежащую у ног Кириакиса, и племя медленно побрело к краю поляны, все еще не до конца понимая, какая судьба их ожидает.

Элогий разжал хватку и подтолкнул недавнего пленника к его сородичам. Несколько не рассчитав силу, Ультрамарин заставил дикаря сорваться на бег, и этого вполне хватило, чтобы наутек через дыру, оставленную Каем, бросились и все остальные варвары. Еще секунда, и на поляне не осталось никого, кроме Ультрамаринов, озаряемых светом полыхающего костра.

Лонгиний выступил вперед и вынул из раздатчика гранату, прежде чем поднять лежащее у круга костра тело. Десантник засунул гранату под броню предателя и тут же отбежал. Вскоре труп объяло всепоглощающее пламя: мелта-заряд поджег и полностью поглотил каждую клеточку мерзкой твари.

Там, где еще секунду назад валялся мертвый предатель, осталась только горстка пепла, да и ее тут же подхватили горячие языки костра, а прохладный вечерний ветер разметал в воздухе, оставив на земле лишь размытый силуэт. Элогий немного постоял, убеждаясь, что с еретиком точно покончено, и вновь повел Ультрамаринов вглубь леса.

— Сюда, — указал Кириакис, стоя на развилке, где одна тропа взбегала к горной вершине, а вторая вновь спускалась к подножию.

Элогий кивнул, и отряд, вновь построившись цепью, двинулся за библиарием, умевшим узнавать приметные знаки, которых никогда прежде не видел.

Деревья быстро редели, уступая место голым каменным отложениям. Кириакис немного помедлил, запечатлевая в памяти образ и проверяя свою экипировку, прежде чем отправиться дальше и повести за собой остальных.

Очень скоро они зашагали по бесплодным склонам, открытым всем ветрам. Когда они миновали каменную «шпору», их взорам предстал хороший вид на горные тропы, и десантники осознали, какой путь успели проделать. Ветер высокогорий не знал усталости.

Наконец, выбравшись на небольшое плато, Ультрамарины нашли и тех врагов, которых искали, и друзей, с которыми желали встретиться.

И те и другие были мертвы. Трупы десятка дюжих Ультрамаринов и в два раза больше еретиков распростерлись на камнях посреди отметин, явно оставленных сражением. Элогий опустился на колени возле ближайшего из павших собратьев и осторожно отстегнул его шлем, стараясь не оскорбить погибшего товарища. Лицо покойного было ему незнакомо, но в то же время удивительно кого-то напоминало. Капитан видел перед собой довольно пожилого воина, с висками, тронутыми сединой, и, глядя в мертвые глаза боевого брата, Элогий испытал неловкое чувство: он должен был бы помнить его имя, но оно почему-то никак не приходило ему на ум.

Остальные воины рассредоточились по полю битвы, изучая другие тела. Хотя павшие братья и принадлежали к ордену Ультрамаринов, но геральдические знаки и монограммы на их броне не помогали установить их личность. Еще удивительнее было то, что все они были столь же стары, как и воин, над которым склонился Элогий.

Под одним из колен у каждого из них красовался странный рисунок: метка военной кампании, изображавшая кольцо из семи звезд. Вначале Элогию показалось, что узор просто взят с уже виденного им гобелена в часовне, но затем его внимание привлекла лишняя звезда. Впрочем, была ли связана метка с гобеленом или нет, но она не походила ни на одну из тех, что использовались орденом за всю долгую, полную подвигов историю.