Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого Стола - [132]

Спи спокойно, мой любимый,

День еще не наступил.

Эта ночь продлится вечно,

С ней бороться нету сил.

Эта ночь продлится вечно,

Ты поверь, любимый мой.

В ней не страшно, не опасно,

Эта ночь — для нас с тобой.

Затем песня смолкла, и из ночного мрака показалась женская фигура. Юная дева приблизилась к Ланселоту и сказала:

— До меня донесся ваш зов, милорд.

— Я никого не звал, леди.

— Но я почувствовала ваше одиночество.

— Я никого не звал, — упрямо повторил Ланселот.

Тем не менее девушка уселась рядом с ним.

— Я ощутил присутствие магии, — сказал рыцарь. — Вы колдунья?

— Я буду тем, что вы захотите, сэр Ланселот.

— Вы знаете мое имя? — удивился он.

— Лучше, чем любое другое, — отвечала девушка. — Даже лучше, чем имя королевы Гвиневеры.

При этих словах сэр Ланселот вскинулся, точно лошадь, укушенная слепнем. Руки у него вмиг похолодели. Его волнение не укрылось от ночной гостьи.

— Эта женщина имеет над вами власть? — спросила она.

— Да. Власть королевы, которой я посвятил свое рыцарство.

— А ваше сердце, сэр? Оно тоже отдано ей?

— Мое сердце — это всего-навсего маленький насос, который качает кровь, — мрачно отвечал Ланселот. — Оно всегда остается на месте и честно исполняет свой долг. Мне доводилось слышать о сердцах, которые покидают свой пост и бродят где-то на манер неупокоенных душ. А также о разбитых сердцах… томящихся, легких, игривых, жаждущих и одиноких. Не знаю, может, все они действительно существуют. Но мое собственное — это надежный, неспешный мотор. Во время сражения оно бьется сильнее, дабы обеспечить меня всем необходимым, но только и всего. Оно никогда ничего мне не говорит, не замирает, не содрогается. Оно просто делает свою работу.

— Возможно, вы просто к нему не прислушиваетесь? — предположила девица. — Я вот, например, издалека услышала голос вашего сердца.

— И что же оно вам сказало?

— Что время странствий истекло, и теперь ваш путь лежит обратно в Камелот, к королеве Гвиневере.

— Вот как? В таком случае мне придется вразумить свое сердце. Не желаю, чтоб даже мой мизинец что-то говорил за моей спиной, не говоря уж о сердце. Но сейчас меня больше волнует другое: чего вы добиваетесь, леди, шушукаясь с моим сердцем, точно болтливые служанки у колодца? И вообще, кто вы? Что вам надо от меня? Если вы настоящая колдунья, то должны знать, что я держу пальцы скрещенными.

— Вы раньше видели меня? — неожиданно спросила девица.

Несколько секунд сэр Ланселот всматривался в ее лицо, смутно белевшее в сгустившихся сумерках.

— Нет… не припомню такого.

— Вы находите меня красивой?

— Да, и даже очень, но это ничего не значит. Возможно, все это одно сплошное магическое притворство. Скажите же, что вам надо? — в голосе рыцаря появились нетерпеливые нотки.

Девушка наклонилась к нему так близко, что Ланселот увидел, как в ее глазах — огромных, темных глазах — отражается ночное небо и первые звездочки. Затем поверхность подернулась влагой, словно от набежавших слез, изображение звезд расплылось, стало нечетким. На их фоне появились движущиеся контуры каких-то крохотных чудовищ. Приглядевшись, Ланселот различил пятившегося рака с поднятыми клешнями, скорпиона с загнутым ядовитым хвостом, а также льва, козерога и маленьких рыбок, которые плавали между созвездиями. Рыцарь почувствовал, что он незаметно проваливается в дрему.

— Что вы видите? — тихо спросила девица.

— Те смешные значки, с помощью которых маги предсказывают будущее.

— Хорошо. А теперь смотрите, вы увидите свою судьбу.

Ее глаза превратились в единый водоем — темный и бурлящий. Затем где-то в глубине этой черной воды проступили очертания человеческого лица. Лицо начало подниматься, словно всплывая на поверхность, и наконец замерло, проявилось совсем четко. Взору Ланселота предстало чистое, хорошо вылепленное лицо с твердым подбородком и спокойными, внимательными глазами. Рот был сильный, с полными губами, в уголках которых таилась скрытая усмешка. Вдруг одно веко опустилось, глаз сморгнул, губы разомкнулись и зашевелились в неслышном шепоте — и все, лицо застыло, превратилось в неподвижную, нарисованную картинку. Лишь холодные глаза казались высеченными из камня, да так четко, что были видны каждая ресничка, каждый волосок бровей.

— Вы видите лицо, — донесся до него голос девушки.

— Я вижу лицо, — послушно повторил Ланселот.

— Вы узнаете его?

— Да.

— Оно хорошо вам видно?

— Да, очень хорошо.

Девица тяжело, с присвистом перевела дух.

— Рассмотрите его внимательно, сэр. Это и есть ваша судьба — ваша любовь, единственная любовь до конца жизни.

— Такого не может быть.

— Однако это именно так. И я благодарна своим помощникам — созданиям воздуха, воды и огня. Теперь можете выходить из транса. Это лицо запечатлеется навечно — таким, каким вы его увидели. Что бы ни случилось, оно останется неизменным. Теперь вы принадлежите мне, сэр. Вы стали моим мужем, любовником… моим рабом. Я снимаю с вас заклинание! Возвращайтесь к реальной жизни, мой дорогой, мой любимый.

— Простите, миледи, но вы ошибаетесь. Не думаю, чтобы я поддался вашему заклинанию.

— Это нормально. Так говорят все, кто возвращается оттуда. Возможно, завтра вы уже забудете, что видели. Но это неважно. Я-то знаю, что вы видели мое лицо. А значит, вы мой!