Легенды народного сказителя - [37]

И вот, услышав о злодеяниях дочери Хун-хур-падишаха, Амелум сказал своей матери:

– Совесть моя и мужская честь не позволяют мне сидеть дома... Я должен отправиться в тот город и, победив в глупой игре Дерд-Мурджан, покончить с ее жестоким самодурством.

Долго отговаривала мать сына не ехать туда, выбросить эту затею из головы.

– Много смельчаков, – говорила она, – лишилось головы от рук палачей. Ни за что ни про что и ты, сын, свою голову сложишь. Пусть остынет твой пыл и гнев, не езжай туда.

Но уговоры и слезы матери были напрасны. Тогда она сняла со стены саблю и передала сыну.

– Это все, что осталось от твоего покойного отца. И по праву эта сабля принадлежит тебе, – сказала мать и добавила: – Да помогут тебе молитвы отца, и Бог пусть будет помощником тебе!

Сел Амелум на своего доброго скакуна, пристегнул к поясу саблю отца и отправился в путь.

Много дней и ночей скакал Амелум, и очутился он у самого моря, на берегу которого стоял могучий лес. Погнал он коня своего по раскаленному прибрежному песку: справа – море спокойно раскинулось, ни шума в нем, ни волн; слева – лес зовет своей прохладой. Повернул Амелум коня налево, и конь поскакал по лесной тропинке. Скачет он час, другой, третий, и вдруг конь встал на дыбы и как заржет, да так сильно, что с деревьев листья посыпались. Бьет Амелум коня своего кнутом, криком кричит: «Но-о!.. Гей!..» – а конь все ржет, на дыбы поднимается, а с места не двигается.

«Что-то здесь недоброе», – подумал Амелум и, спешившись, привязав коня к дереву, направился по тропинке в глубь леса. Не успел он сделать и ста шагов, как вдруг увидел на лужайке небольшую хижину. Приблизился он к хижине и, открыв дверь, вошел внутрь, а там темным-темно, так темно, что, сделав шаг, не решишься сделать второй.

– Кто здесь есть? – громко крикнул Амелум.

Не успел он крикнуть, как в хижине раздались страшные голоса: «Не сметь!.. Не сметь!.. Не сметь!..» А по всей хижине замигали во множестве какие-то странные огоньки.

Амелум вновь, но уже тише, крикнул:

– Кто здесь?.. Выходи!.. Я с миром пришел!

В ответ он услышал со всех сторон страшный, душераздирающий смех: «Ха-а-ха-а-ха-а-аха-ах!» Амелум почувствовал, как кто-то невидимый сильно дышит ему прямо в лицо, стараясь задуть ему глаза. У Амелума от страха сжалось сердце, ноги стали подкашиваться, голова пошла кругом. Ему уже почудилось, что вот-вот он свалится и не встанет. Но тут он вспомнил о своей сабле, вмиг обнажил ее, и мрак рассеялся, крики смолкли.

Он осмотрелся и увидел лежащий на самодельном дубовом столе гроб без крышки. Амелум подошел ближе и видит: лежит девушка ослепительной красоты. Ему показалось, что она спит, но когда он наклонился над ней, то понял, что красавица мертва. Но, несмотря на бездыханность девушки, он не смог сдержать в себе пробудившееся в нем чувство и поцеловал ее прямо в губы. И вот тут-то свершилось чудо: девушка открыла глаза, привстала и, мотая головой, как бы освобождая себя от глубокого сна, быстро вылезла из гроба. Золотые длинные волосы ее разметались по плечам, и в хижине стало так светло, будто само солнце пожаловало во всей своей мощи и щедрости. Но вскоре этот яркий свет стал ослепительно-нестерпимым, и случилось это оттого, что воскресшая красавица стала, как безумная, бегать по хижине и громко кричать:

– Надо бежать!.. Эней идет!.. Надо бежать!.. Эней идет!..

Поначалу Амелум испугался, видя все это, но потом, догадавшись, что девушка чем-то напугана, преградил ей дорогу и сказал:

– Не бойся, красавица. Я не дам никому тебя в обиду.

Девушка посмотрела на юношу, окинула его испуганным взглядом и тихонько спросила:

– Кто ты такой и как сюда попал?

Амелум, поклонившись, сказал:

– Я – Амелум, сын бедной вдовы. А иду я в Хун-хур-падишахство. Хочу испытать свое счастье, жениться на дочери падишаха. Сюда я попал случайно. Вижу – хижина. Вошел, а здесь тьма кромешная, какие-то страшные чудовищные крики раздаются, да повсюду огоньки мигают. А как только обнажил свой меч, мрак рассеялся, и я увидел гроб, а в нем ты лежишь. Я поцеловал тебя в губы, и ты тут же вскочила и стала бегать и кричать: «Надо бежать!.. Эней идет!..» Ну а ты кто такая? – спросил юноша.

Девушка некоторое время молчала, как бы осмысливая, что и как, а затем, улыбнувшись, сказала:

– Благодарю тебя, мой спаситель, за то чудо, что ты совершил, спас меня от чар колдуньи.

Затем она попросила юношу сесть, села сама и продолжила:

– Зовут меня Сурхесер... Вижу, добрый юноша, тебе хочется знать, кто я и как попала в этот огромный лес... Это лучше всего расскажут тебе мои друзья. Я их сейчас позову.

Девушка вырвала со своей головы волосок, дунула на него. Волосок поднялся к потолку и тут же исчез. Вскоре в хижину прибежали лесные звери, прилетели птицы, приползли змеи, даже жуки и муравьи пожаловали, и очень были удивлены, увидя девушку живой.

– Друзья мои, все ли собрались? – Сурхесер окинула всех взглядом и добавила: – Опять кита Сердара нет. Видимо, он с морем расстаться не может... Мои друзья, – продолжала она, – позвала я вас сюда, чтобы познакомить с моим спасителем. Это он, добрый юноша, поцеловал меня, бездыханную, и вернул мне жизнь... Но ему очень хочется знать, кто я и как попала в этот лес... И я вас, друзья мои, попрошу рассказать моему спасителю все, что знаете обо мне... Лохматый пес Кеск, начни ты... Ведь ты жил когда-то во дворце падишаха солнечной страны.