Легенды II - [9]

При всей своей ожесточенности против Джатана Карро-ка, обрекшего нас на изгнание, сегодня вечером мне его недостает.

Двенадцатый или тринадцатый день Зеленой луны

14-го года правления благороднейшего

и блистательного сатрапа Эсклепия

Этой ночью наш лагерь посетило безумие. Одна из женщин стала кричать: «Слушайте! Слушайте! Неужели никто не слышит их пения?» Муж попытался успокоить ее, но тут какой-то маленький мальчик сказал, что уже которую ночь слышит поющие голоса — и убежал в темноту, словно зная, куда идет. Его мать бросилась за ним, а первая женщина вырвалась от мужа и помчалась вдогонку. Еще трое устремились за ней, но не затем, чтобы вернуть ее, а с криками: «Подожди, мы с тобой!»

Я крепко держала своих сыновей, чтобы они не сделали того же. Ночью в этих джунглях царит не тьма, а какой-то мерцающий сумрак. Светляки и у нас водятся, но тут есть еще пауки, который оставляют на нитях своей паутины капли светящейся слюны, и мошкара летит на нее, как на свет лампы. Есть висячий мох, испускающий бледное холодное свечение. Я старалась не показывать мальчикам своего страха и говорила, что дрожу от холода и от тревоги за несчастных, убежавших на болото. Но мне стало еще страшнее, когда маленький Карлмин стал говорить, как красивы джунгли ночью и как сладко пахнут ночные цветы. Он сказал, что помнит, как я делала печенье с таким же запахом. У нас в Джамелии таких специй нет, но когда он это сказал, мне тоже почти что вспомнились маленькие коричневые коржики, мягкие в середине и хрустящие снаружи. Даже теперь, когда я пишу эти строки, мне помнится, как я лепила их в форме цветков, прежде чем изжарить в кипящем жире.

Клянусь, что в жизни не готовила ничего подобного!

Уже полдень, но пропавших ночью нет как нет. Ушедшие искать их вернулись мокрые, искусанные комарами и в полном отчаянии. Джунгли поглотили несчастных безумцев. Женщина, с которой все началось, оставила ребенка, и он весь день плачет не умолкая.

Я никому не сказала, что сама слышу во сне музыку.

Четырнадцатый или пятнадцатый день Зеленой луны

14-го года правления благороднейшего

и блистательного сатрапа Эсклепия

Наши разведчики до сих пор не вернулись. Днем, при детях, мы с Марти Дюпарж делаем вид, что ничего особенного в этом нет, ночью же делимся своими страхами. Им определенно пора возвратиться — хотя бы затем, чтобы сказать, что не нашли ничего лучше нашего болотистого островка.

Ночью Марти с плачем сказала, что сатрап намеренно послал нас на смерть. Меня это поразило до глубины души. В древних свитках, переведенных жрецами Са, говорится о городах, стоящих на этой реке. Люди, посвятившие свою жизнь Са, лгать не могут. Но, возможно, они ошиблись, и эти ошибки будут стоить нам жизни.

Здесь нет сокровищ, нет изобилия, зато живут странные силы, дремлющие днем и заползающие в наши хижины ночью. Каждые сутки один или двое пробуждаются с криками от кошмара, который не могут вспомнить. Одна молодая женщина легкого поведения уже два дня как исчезла. Она торговала собой на джамелийских улицах и продолжала свое ремесло здесь, отдаваясь уже за еду. Мы не знаем, заблудилась она в болоте, или ее убил кто-то из мужчин. Не знаем, есть среди нас убийца, или это чужая земля потребовала себе очередную жертву.

Мы, матери, страдаем больше других, ибо не можем накормить своих детей досыта. Все, что мы взяли с корабля, уже съедено, и я с сыновьями ежедневно хожу на промысел. Недавно я нашла взрыхленную кучку земли и палкой раскопала там бурые в крапинку яйца — почти пятьдесят штук. Мужчины не хотели их брать, говоря, что их отложили змеи или ящерицы, но матери не отказывались. Есть одно растение, похожее на лилию, — когда рвешь его с корнем, нельзя не забрызгаться едкой водой. На его длинных волокнистых корнях имеются клубни, не больше крупных жемчужин, обладающие приятным перечным вкусом. Из самих корней Севет плетет корзинки и сумела даже изготовить грубую ткань. Это хорошо. Наши юбки совсем истрепались, а башмаки стали тонкими, как бумага. Все удивлялись моим жемчужинам и спрашивали, откуда я знаю, съедобны они или нет.

Я не знала, что на это ответить. Просто эти цветы почему-то показались мне знакомыми. Не могу сказать, что побудило меня дергать их с корнем, обрывать маленькие клубни и класть их себе в рот.

Мужчины, оставшиеся здесь, постоянно сетуют, что им приходится караулить по ночам и поддерживать костры, но я, право же, думаю, что женщины трудятся нисколько не меньше. В наших обстоятельствах очень тяжело следить за детьми, кормить их и содержать в чистоте. Признаюсь, что многому в этом смысле научилась от Челлии. В Джамелии она была прачкой, а здесь стала моей подругой. Мы делим с ней хижину, которую построили для себя и пятерых наших детей. Ее муж, Эте, тоже ушел с разведчиками. Но она не унывает и заставляет трех своих детишек помогать ей. Старшие наши мальчики собирают хворост для костра. Мы не велим им уходить далеко от лагеря — они должны искать топливо в пределах слышимости, — но Петрус и Олпи жалуются, что в окрестностях сушняка совсем не осталось. Дочки Челлии, Пиэт и Ликея, смотрят за Карлмином, пока мы с ней собираем водяные трубочки или ищем грибы. Мы нашли кору, из которой получается ароматный чай, помогающий заглушить голод.