Легенды и предания Шотландии - [3]

Суровая природа породила суеверия, а через них определила и рассказы шотландского крестьянства. И именно следствием суровости природы стало, вероятно, более сильное, чем у любой другой нации, чувство судьбы и рока, тайны жизни и смерти, жестокости неизбежного, горечи разлуки, тьмы, обволакивающей все. В этом плане шотландцы – нация пессимистов. Они нашли свое призвание свыше в кальвинизме, самой мрачной и страшной из религиозных течений. Дух кальвинизма пронизывает шотландскую мифологию и устное творчество. Шотландцы почитали дьявола и стремились к умиротворению сил зла. Об этом свидетельствует использование «поля хорошего человека», участка земли, расположенного возле деревни, который оставляется невозделанным, поскольку предназначается и посвящается силам зла, в надежде, что их злобность, благодаря этой жертве, уменьшится и они оставят в покое урожай на соседних полях. Миссис Грант из Лаггана дала нам любопытное описание суеверного страха, сопровождающего некоторых шотландцев на протяжении всей жизни, поведав, что в горных районах Шотландии в ее дни хвастовство или поздравление друга считалось «подсудным» делом, а похвала ребенку на руках у няни автоматически навлекала на хвалившего подозрения в злом умысле по отношению к малышу.

Учитывая такие верования, вряд ли стоит удивляться, что шотландцы в своих преданиях весьма искусны в общении с таинственными силами. Их сказки для самых маленьких, во всяком случае многие из них, казалось бы, специально замыслены для воспитания чувства страха в детях, которым их рассказывают. Такие детские «стишки», как «Искушение для девушки», «Мнимый рыцарь и маленький мальчик», «Странный гость», являются в значительной степени мрачными, даже жуткими. В первых двух появляется сам дьявол, но только в других обличьях. Странный гость – это Смерть. Детская баллада «Воркующая голубка» – нежное обращение к ребенку – совмещает жалостливость и зловещие намеки на тайное зло, присутствующие в любой маленькой трагедии. Имеется в виду, что бездетная законная жена некоего мужчины отчаянно завидует другой женщине, которая родила ему ребенка. Ребенок возвращается после дневного отсутствия, и мать расспрашивает его, где он был и что делал. Малыш устал и хочет одного – лечь спать. Но ревнивая женщина упорно продолжает расспросы и спрашивает, чем его кормили. Он отвечает, что ел «маленькую четвероногую рыбу» (тритон, как и жаба, в народных суевериях является зловещим знаком). Женщина спрашивает, что стало с костями этой рыбы. Оказалось, что их отдали собаке. А что стало с собакой? Она съела их и умерла. На этом баллада заканчивается. Ее воздействие многократно усиливается повторяющимся припевом, в котором, в завершение каждого куплета, ребенок с усталой настойчивостью снова и снова повторяет матери свою просьбу. С нашей точки зрения это весьма странная песенка, тем более для маленького ребенка.

Стоддарт уже давно отметил разницу между феями английской популярной мифологии и феями шотландцев. Определенно изящная, радостная, игривая раса созданий, любящих веселиться при лунном свете, представителей которой мы встречаем на страницах Шекспира, едва ли ассоциируется с бездушными, похищающими людей порождениями воображения шотландских крестьян. А ведь все они – представители одного семейства. Влияние, оказанное на народные суеверия основами кальвинистской религии, является одной из самых удивительных вещей в шотландском фольклоре. К примеру, вера в фей не прекратила свое существование. Она даже не получила открытого неодобрения церкви, поскольку мы находим случаи, когда священнослужители объединяются со своими прихожанами, чтобы принять меры к возвращению детей, которых феи подменили в колыбели, или таинственно похищенных женщин. А самые любопытные из известных мне сочинений – это памфлет о ясновидении, написанный священником из Тайри, и статья о феях, написанная священнослужителем из Аберфойла. Оба произведения были созданы в XVII веке. Несомненно, оба служителя церкви твердо верили в то, о чем писали, и в обоих случаях вопиющее невежество авторов сравнимо только с авторитетной весомостью и педантизмом стиля. Торжественная лига и Ковенант[1] наложили свой отпечаток даже на представления о феях, что показывает трогательная история о фее и чтеце Библии.

Феи и гротескные, зачастую смешные, но добродушные фигуры – брауни занимают лишь небольшое пространство в шотландской мифологии, особенно если сравнивать их со всевозможными порождениями зла или дурными предзнаменованиями.

Характерный грубоватый юмор, свойственный шотландскому крестьянству, нашел свое отражение почти исключительно в брауни. Это создание – получеловек, обладающий весьма странной внешностью.

Его голова со спутанными волосами опущена на грудь,

А длинная синяя борода спускается, как манишка,

Но блеск его глаз не выразил ни один поэт.

Днем он прячется в дальних уголках какого-нибудь старого дома, который выбрал для жилья, а ночью старается быть полезным семье, к которой привязался. Брауни служит совершенно бескорыстно и при малейшей попытке вознаградить его за труды исчезает навсегда. Коричневый болотник – еще одно из этих сумеречных созданий, но он существо не домашнее. Странники, забредшие на уединенные болота, иногда замечали его коренастую низкорослую фигуру, обычно сливающуюся по цвету с землей или с окружающим вереском. Шелликот