Легенды и мифы Невского проспекта - [116]

Существует легенда, что памятник Александру III, казавшийся в архитектурной среде Петербурга таким аляповатым и грубым, на самом деле будто бы предназначался для установки на Урале, «на границе Азии и Европы», высоко в горах. Смотреть на него предполагалось из окон движущегося по Транссибирской магистрали поезда. Это позволило бы по-иному взглянуть на монумент. Фигуры коня и всадника не казались бы такими массивными и неуклюжими.

Паоло Трубецкой приехал в Россию в 1897 году преподавать в Московском училище живописи, ваяния и зодчества и сразу принял участие в конкурсе на проект памятника умершему за несколько лет до того царю. Одержав победу в конкурсе, скульптор приступил к работе. Он сделал 14 вариантов памятника, однако ни один из них не удовлетворил официальную комиссию. Легенда гласит, что, только услышав, как Мария Федоровна, вдова покойного императора, подойдя к одному из проектов, радостно воскликнула: «Вылитый Сашенька!» – члены высокого жюри, переглянувшись и удивленно пожав плечами, остановили наконец свой выбор на этом варианте.

Невиданному остракизму подвергли памятник в феврале 1917 года. Большинство сходилось на том, что:

Это новая игрушка

Для российского холопа.

Был царь-колокол, царь-пушка,

А теперь еще царь-жопа.

Как только тогда его не называли! И «Пугало», и «Комод», и «Скотина на скотине», и «Обормот на бегемоте», и «Медведь на слоне». Дети задавали друг другу загадку: «Стоит комод, на комоде бегемот, на бегемоте обормот, на обормоте шапочка». О том же была сложена так называемая загадка-пирамида, ответ на которую приводил в невероятный восторг уличную толпу. В фольклоре сохранилось несколько вариантов этой замечательной загадки:

На площади комод,

На комоде бегемот,

На бегемоте обормот,

На обормоте шапочка.

Какого дурака это папочка?

На площади комод,

На комоде бегемот,

На бегемоте идиот,

На идиоте шапка,

На шапке крест,

Кто скажет слово —

Того под арест.

Судьба монумента оказалась печальной. Он раздражал. Над ним в буквальном смысле слова издевались. Но он вполне годился для революционной пропаганды. Его использовали в качестве трибуны, с которой произносили зажигательные речи, а в 1927 году, к празднованию десятилетия Октября, памятник Александру III использовали для праздничного оформления площади. Он был заключен в символическую металлическую клетку с революционными лозунгами и призывами.

Чтобы усилить и подчеркнуть символическое значение площади, еще в декабре 1918 года напротив Николаевского вокзала был открыт памятник Софье Перовской. Скульптор О. Гризелли изваял террористку в виде могучей львицы. Как писали современники, на монументе Перовская была изображена «с громадной прической, с мощными формами лица и шеи». Это так поразило и оскорбило присутствующих, что уже в апреле 1919 года по постановлению Петросовета памятник был снят.

Наконец в 1937 году и памятник Александру III был снят с площади, к тому времени уже не Знаменской, а Восстания. Долгое время памятник хранился во дворе Русского музея, отделенный от города чугунной решеткой. По меткому выражению фольклора, он стал «узником Русского музея». Во время блокады Ленинграда он едва не погиб от снаряда. К этому времени в Ленинграде сформировалось поверье: благополучие города, его честь и достоинство оберегалось тремя всадниками: Петром I на площади Декабристов, Николаем I на Исаакиевской площади и Александром III на площади Восстания. И то, что один из них покинул свое историческое место, рассматривалось ленинградцами как знак беды и связывалось с блокадой.

Неслучайно одной из первых побед демократической общественности в постсоветском Петербурге считается освобождение памятника Александру III из-за решетки Русского музея. Голос «Свободу узнику Русского музея!» был услышан. Памятник извлекли из-за ограды и установили перед входом в Мраморный дворец. Во дворе. На низком пьедестале, еще совсем недавно занятом «ленинским броневиком». Говорили, что временно. Что при этом имелось в виду, неизвестно. На историческом месте памятника Александру III перед Московским вокзалом уже стоял обелиск «Городу-герою Ленинграду».

На потеху ротозеям

За решеткой в тишине

Узник Русского музея,

Император на коне.

Он поглаживает лошадь,

Еле слышно говоря,

Как там Знаменская площадь

Поживает без царя?

Вот и я попал в опалу,

Оказался не у дел,

И тоска по пьедесталу

Мой теперешний удел.

Но однажды мне короткий

Объявили приговор,

Извлекли из-за решетки

И сослали в дальний двор.

И стою теперь в изгнанье,

Как привратник у дверей,

И монархам в назиданье,

И уроком для людей. ***

Произошли мистические изменения и с обелиском «Городу-герою Ленинграду». Оказалось, что этот памятник обладает определенным оптическим эффектом. Тень от звезды, венчающей обелиск, утверждает городской фольклор, в определенное время суток и при известном освещении образует на асфальте Невского проспекта четкие очертания двуглавого российского орла.

Как сказал однажды некто,

Обращая к небу лик,

В горло Невского проспекта

Всажен был солдатский штык.

А потом звезда упала

И прозрачна, и легка

На отточенное жало

Ленинградского штыка.

Но в отличие от вечной,