Легенды и были Кремля - [79]

Княгиня тяжело опустилась в кресло и раскрыла последнюю трагедию Вольтера «Агафокл», написанную в год смерти автора. Пьесу Дашкова читала впервые: медленно переворачивая страницы, она вчитывалась все глубже и глубже в текст и, скорее, почувствовала, чем заметила, что одна фраза как стрела пронизывает всю трагедию: «Свобода, свобода, ты всегда была священна!»

Закрыв книгу, она долго сидела в глубокой задумчивости; догорали свечи, было очень тихо, только тяжелые капли дождя мерно стучали по закрытым ставням.

Наконец Дашкова поднялась и, поблагодарив господина Вань-ера, вышла.

Завершился ее последний визит к Вольтеру.

ВЕЛИКИЙ УЗНИК БАСТИЛИИ. К 300-летию со дня рождения Вольтера

Вольтер живет,

Вольтер продолжает существовать, он бесконечно актуален.

Поль Валери

(Из речи профессора философии Сорбонны на юбилейном вечере, посвященном 250-летию Вольтера, 21 ноября 1944 г.)

Теплым майским днем 1717 г., когда в Париже буйно цвели каштаны и на каждом углу продавали фиалки и ландыши, монсеньор Француа Мари Аруэ был препровожден по указанию короля Людовика XV в Бастилию. Не раз бывая в Сен-Жерменском предместье, молодой поэт невольно задерживал свой взгляд на мрачной старой крепости с мощными угловыми башнями-бойницами, отделенной от всего мира глухой каменной оградой. Думал ли он тогда во время прогулок, что скоро, очень скоро окажется в этой зловещей тюрьме? Но настал и этот день — 16 мая, когда за ним захлопнулась тяжелая кованая дверь одиночной камеры, единственное щелевидное окно которой было забрано толстой решеткой. Снаружи окна, закрывая свет, нависал железный козырек — «вороний клюв», поэтому сумерки закрадывались сюда задолго до захода солнца. В такой камере узник был обречен на полное безнадежное одиночество, его обступали мертвая тишина и полумрак.

Но с поэтом «были» его друзья — Гомер и Вергилий, а вскоре через чугунную решетку узкого окна к нему «впорхнула» богиня Мельпомена. Строгое тюремное начальство лишило узника бумаги, перьев и чернил, но Гомер и Вергилий милостиво предоставили поэту белые широкие поля своих книг, а муза поэзии — вдохновение. С раннего утра и до позднего вечера поэт писал и писал, несмотря на строжайший запрет. Тюремщик, неслышно подкрадывавшийся к камере по коридору, устланному соломенными дорожками, никогда не заставал его врасплох. Всякий раз, когда глазок в двери, едва скрипнув, приоткрывался, тюремщик видел читающего узника, ему и невдомек было, что карандаш, которым писал заключенный, лежит между страницами открытой книги. Почти год Вольтер провел в Бастилии. За это время он напишет поэму «Генрих Великий», или «Генриаду», которую вскоре прочтет не только вся Франция, но и Европа. В тюрьме он закончит трагедию «Эдип», которая была поставлена осенью 1718 г. в «Комеди Франсез» вскоре после выхода автора из тюрьмы. Пьеса имела огромный успех, и тогда-то впервые на афишах появилось новое имя — Вольтер, псевдоним, который взял Франсуа Мари Аруэ.

Во время первого заключения в Бастилию деятельный Вольтер разнообразит свои поэтические занятия вязанием носок, изготовив их в таком количестве, которого ему хватило на всю жизнь. Посаженный в крепость из-за немилости регента герцога Орлеанского, оскорбленного обличительным памфлетом поэта, он был освобожден тем же, кто отдавал приказ об аресте. Здесь важную роль сыграли друзья и знатные покровители поэта, обратившиеся с заступничеством к самому герцогу. И вот 11 апреля 1718 г. счастливым ранним утром поэт вышел из Бастилии. Ему казалось, навсегда… В Бастилию его привел острый и злой язык, и оглядываясь на мрачную темницу, он поклялся впредь быть осторожнее.

Второй раз Вольтер был осужден на двухнедельное заключение в Бастилии в 1725 г. Неудачная попытка защитить свою честь, вызвав на дуэль аристократа кавалера де Рогана, была мгновенно использована двором Людовика XV. Вольтеру было предписано покинуть Францию. Казалось, главная задача короля — удалить Вольтера из столицы, центра общественной жизни государства, — была решена, однако все обернулось иначе. Весной 1726 г. изгнанник отплыл в Англию, но чем дальше поэт был от сердца Франции, тем он был ближе сердцам французов. Талант Вольтера-писателя соответствовал его славе и широкой политической популярности. Ведь блестящий успех «Эдипа» заключался не только в литературных достоинствах трагедии, выдержанной в высоких традициях классицизма, но и прежде всего в ее антимонархической направленности, в ее демократизме. Автор глубоко сочувствует народу, заявляя громогласно, что правитель государства всегда — слуга народа! Как актуально звучит это сегодня…

Главной задачей правителя философ видел создание благоприятных условий для активной трудовой деятельности граждан. Только эти условия будут способствовать богатству государства, которое «заключается в изобилии товаров, в производстве и труде». Вольтер понимал, что единственное спасение народа, улучшение его жизненных условий зависят от роста общественного производства, от созидательной напряженной работы всех граждан. Это — непреложная аксиома, но так ли мы уж следуем ей сегодня? Вольтер говорил: «Человек рожден для действия… Не быть занятым и не существовать — это для человека одно и то же».