Легенды и были Кремля - [49]

В орнаментации саккоса митрополита Дионисия гармонично сочетаются элементы поздневизантийского стиля (изображения Христа, Богоматери, крестов) с персидским растительным орнаментом. Атлас саккоса с легкими растительными узорами сплошь расшит искусными вышивальщицами Мастерской царицыной палаты, которые сумели вписать в рисунок ткани законченные портреты, выполненные золотом с чернью и эмалью дробницы и жемчуга.

Богатые московские бояре да и купцы покупали дорогие персидские ткани, которые были настолько красивы и оригинальны, что и расшивать их не было необходимости: по полю ткани нежных расцветок шел легкий травный или геометрический орнамент, а в него уже вписывались шелком цветы гвоздики, тюльпана, гиацинта или анемона.

На Востоке гвоздика была излюбленным цветком и, согласно древней легенде, символизировала любовь, верность и твердость духа.

«Гиацинт, — писал поэт XIII в. Ачир Хосров Дехлеви, — символ темноволосой восточной красавицы. В XVI–XVII вв. художественное ткачество и ковроделие достигло в Персии небывало расцвета».

Именно в этот период редчайшие ткани шли и в Московскую Русь.

В Оружейной палате Кремля хранится халат из дорогой парчи, рисунок которого изображает схватку Искандера[29] с драконами. Рисунок выткан золотой нитью по голубому фону, а листья и деревья расшиты цветными шелками.

Я видела в Оружейной палате драгоценные персидские ткани, мои руки ощущали их нежную теплоту.

И вот однажды, а было это в августе 1983 г., мне довелось сопровождать семью посла Ирана в Москве. На мое учтивое приветствие только легкий кивок головы и ни одного слова. Все пять «дам» были закутаны в черные шелковые покрывала, и лишь огромные глаза сквозь прозрачную сетку печально смотрели на меня. Только жена посла была одета в песочного цвета шелковое длинное платье, а с головы до колен ее укрывал синий атласный платок.

Молоденькие женщины, наверное дочери и невестки посла, выглядели дикими испуганными «козочками», и как мне показалось, они совсем не понимали, зачем их привели в Кремль, да еще в квартиру В.И. Ленина.

Никаких вопросов, ни одного звука, едва кивнув на прощание, дамы, не поблагодарив, удалились. Во время экскурсии я обратила внимание на одну девушку дивной красоты. Она иногда согласно кивала головкой, а чаще прикрывала или широко раскрывала свои бархатные глаза.

Я обратила внимание на ее длинное атласное платье и замерла: ткань была очень дорогая, с золотыми нитями, а по полю красовались гвоздики и гиацинты. Заметив мой взгляд, она покраснела.

Думаю, это была дочь посла. Одеяние у нее было царское, ткань выполнена согласно древним канонам.

Но была ли счастлива обладательница столь дорогого одеяния? Навряд ли…

ТЮЛЬПАНЫ ДЛЯ РОССИИ

Традиционная примета московской весны — буйное разноцветье тюльпанов на клумбах Кремля и Александровского сада.

Начало этой традиции было положено в апреле 1970 г. А выведены кремлевские тюльпаны известным голландским цветоводом-селекционером Теодором Лефебром, искусным «тюльпановедом», человеком необычной судьбы.

В начале 1968 г. Теодор Лефебр демонстрировал великолепную коллекцию самых разных цветов в Москве. Выставка была устроена в Манеже. Чего здесь только не было: всевозможной формы орхидеи, розы удивительных синих, голубых и сиреневых оттенков. Соорудили даже мельницу с ниспадающим каскадом воды. Весь огромный зал Манежа благоухал.

Я провела несколько часов в этом «цветущем доме» по приглашению самого господина Лефебра, так как накануне открытия выставки вместе с сыном Карлом, продолжателем его дела, они посетили музеи Кремля и слушали мою экскурсию. Мой собеседник рассказал, как он впервые приехал в Россию в 1913 г. в качестве дипломатического курьера голландского посольства в Петрограде. Но грянула революция. В семье Лефебров и поныне хранится дипломатический паспорт с резолюцией Народного комиссариата по иностранным делам: «Препятствий к выезду за границу дипкурьера Лефебра не встречается. Петроград, 14 апреля 1918 г.».

Живя в России, Лефебр также занимался цветоводством и поставлял тюльпаны к царскому двору. В вагоне поезда, уносившего его из революционной России, он разговорился с петроградским рабочим и с горечью заметил: «Теперь здесь больше не нужны тюльпаны, мне нечего делать в Петрограде!» Ответ молодого попутчика поразил его: «Нет, вы не правы. Скоро России понадобится очень много цветов, очень».

Много лет спустя, став цветоводом-селекционером, Лефебр снова обращает свой взор к нашей стране. Закупив в СССР луковицы диких степных тюльпанов и скрестив их с известными ему сортами, он выводит цветок необычайной яркости и стойкости, получивший название «Фаворит Лефебра»…

Шли годы… Из газет бывший дипкурьер узнает о жизни новой России, успехах образования, культуры, он преклоняется перед героизмом советских людей, спасших не только свою родину, но и Европу от фашизма. «Вскоре после окончания Второй мировой войны, уже в 1946 г., — рассказывал Лефебр, — я предложил сотрудничество с Россией в области цветоводства. Некоторые мои соотечественники в Голландии сомневались — до цветов ли стране, только что пережившей войну? Я же ни минуты не сомневался и оказался прав».