Легенды и были арабского востока - [43]

За последние несколько лет компания «Оксидентл» добилась больших успехов и стала одной из ведущих в нефтедобыче Ливии. Вывоз нефти из страны она осуществляет через собственный нефтяной порт Зуэтина, один из пяти нефте-газовых портов ЛАР. Зуэтина расположен в 160 километрах южнее города Бенгази. К ней ведут нефтепроводы от группы месторождений Интисар и Ауджила, находящихся в ведении «Оксидентл».

Зуэтину мы посетили с руководителем советских консультантов-нефтяников в министерстве нефти ЛАР по приглашению ливийских друзей. Произошло это вскоре после поездки в Марса аль-Брега. В один день с нами, но на другом самолете в Зуэтину прибыла нигерийская делегация из трех человек, так что наш визит принял интернациональный характер.

Принимали нас не ливийцы, а два англичанина и два американца. Судьба столкнула нас лицом к лицу если нс с самими империалистическими хищниками, то с верными исполнителями их воли. Все четыре наших хозяина — фигуры колоритные, своими глазами видевшие чуть не весь белый свет. Их трудно чем бы то ни было удивить.

Пожилой, но стройный и сухощавый англичанин отрекомендовался как Джон. Загорелое лицо с правильными чертами. Спокойные глаза. Черные с проседью красиво причесанные волосы. Говорит мягко, неторопливо. Одет очень просто: серая рубашка апаш, коричневый джемпер, башмаки на толстой подошве. До Ливии он 18 лет проработал в Кувейте. Видимо, он главный инженер Зуэтины, лучше всех разбирающийся в технике подачи нефти в порт и загрузки ее в танкеры, поскольку все это объясняет гостям именно он. На территории порта 12 нефтехранилищ емкостью 560 тысяч баррелей каждое и одно — 316 тысяч баррелей.

Мы стоим на небольшом холме, с которого хорошо виден весь порт с его сооружениями, поселок нефтяников, бухта с несколькими танкерами под погрузкой. Солнце направляет свои утренние лучи нам в спину и в лицо Джону. Он достает темные очки и неторопливо надевает, продолжая рассказ.

Через систему счетчиков нефть поступает по трубам к пяти причалам для перекачки в танкеры. Погрузка на причалах может производиться, как в Марса аль-Брега, независимо от условий погоды. Ежегодно нефтью загружаются три-пять танкеров. В течение 1970 года через Зуэтину было вывезено более 30 миллионов тонн нефти (пятая часть всей экспортируемой из Ливии).

Начинаем задавать вопросы. Наши нигерийские коллеги интересуются системой счетчиков. Они хотят знать, что случится, если счетчик где-нибудь на линии выйдет из строя. Джон невозмутимо отвечает, что в таком случае вся линия перекрывается, а на пульте управления загорается красная лампа.

Садимся в машины и направляемся к двухэтажному в стиле модерн зданию управления портом. Здесь осматриваем «контрол рум» («контрольную комнату») — сердце и мозг Зуэтины, откуда автоматически ведется управление всеми операциями по перекачке и погрузке нефти. На табло каждую минуту фиксируются данные о ходе загрузки танкеров. Отсюда можно связаться по радио с промыслами и танкерами. Светло-синие стекла больших окон защищают от солнца двух операторов. Операторы — за пультами. Это бородачи средних лет один в белых, другой в синих шортах. Оба курят трубки. Тихо гудят кондиционеры. Время от времени включается радиосвязь. Не выпуская изо рта трубок, бородачи отвечают что-то в зеленые микрофоны на непонятном жаргоне. Нас они удостаивают только короткого взгляда и кивка приветствия.

Экскурсия продолжается уже около трех часов. Один из сопровождающих нас американцев, похлопывая себя по животу, предлагает сделать перерыв и пообедать. Мы не возражаем — время обеденное. Подъезжаем к одноэтажному зданию клуба нефтяников. В клубе — просторные помещения для игры в бильярд, пинг-понг, ресторан, бар. Бар, как везде в Ливии, закрыт вследствие сухого закона. К нам присоединяются любезный и застенчивый господин Нами, начальник протокольного отдела министерства нефти ЛАР, и еще какой-то высокий ливиец в темных очках. Господин Нами — один из организаторов нашей поездки в Зуэтину. По образованию он литератор и юрист. Литературу он изучал в ФРГ, а юриспруденцию в Триполийском университете. Кроме арабского знает английский, итальянский и немецкий языки.

Столы, накрытые белым пластиком, поставлены в виде буквы «Г». Здесь действует так называемый шведский стол: нефтяники сами выбирают себе еду и собственноручно доставляют ее на свое место. Безалкогольные напитки, соки, вода и приправы уже расставлены равномерно возле приборов. Кухня отличная. Блюда французские, английские, американские, арабские. Шеф-повар ресторана приехал в Зуэтину из Бейрута, где научился удовлетворять вкусы представителей разных народов.

За столом завязывается общий разговор. Мы узнаем, что главный администратор здесь — Джеймс Бастин, тот самый, что предложил нам пообедать. На его визитной карточке значится: «Помощник вице-президента по операциям». Джеймс — среднего роста человек, лет тридцати семи, с широким лицом. Когда он снял шляпу, стало ясно, что расческа ему уже ни к чему. На нем были шерстяная рубаха болотного цвета и светлые брюки. Носки ног его развернуты, из-за чего он ступает как бы переваливаясь. Говорит Джеймс на отчаянном техасском диалекте. Второй американец, Дан, жалуется: «Я из Калифорнии, где говорят совсем по-другому. Поэтому я не всегда понимаю Джеймса. Нет-нет да и приходится переспрашивать». Дан — высокий и молодой, с римским носом и массивным золотым кольцом, занимающим половину безымянного пальца на левой руке. По своей ли ноле или по желанию нефтяных монополий он работал до Ливии на Аляске и в Венесуэле. По его словам, Венесуэла еще более дорогая страна, чем Ливия: цены на продукты питания и предметы ширпотреба забрались гам на недосягаемую высоту.