Легенды Бенсонс-Вэлли - [9]

Мы прикончили обе бутылки; мне стало чуть получше.

— Который час? — поинтересовался Арти.

— Около полудня — у меня в желудке звонит.

Я вызвался приготовить картошку с бараниной — для разнообразия.

— Слушай, друг, — сказал Арти, когда я оделся, — мне приснилось или Мэйбл в самом деле натянула мне нос?

— Не приснилось. Она и впрямь это сделала, — ответил я. Любопытство мое пересилило даже муки похмелья. — Тут что-то не то. Мне сдается, старик Мерфи что-то знает.

После обеда мы снова завалились спать. Меня разбудил голос Жадюги Филлипса. Я привстал и выглянул наружу. И словно меня кто-то обухом по голове хватил: Филлипс был тут собственной персоной, и рядом с ним в повозке… Мэйбл Эверард!

Я не верил своим глазам. Арти Макинтош спал, разинув рот, и метался во сне. Я не стал будить его. Слышно было, как старик Филлипс распряг лошадь, потом пригласил Мэйбл в дом. Она вошла, не проронив ни слова.

Примерно часом позже раздался стук по тарелке, и Жадюга Филлипс окликнул нас:

— Ребята, вы тут?

— Тут, — ответил я.

— Ужин готов.

— Подавись ты им!

Арти Макинтош проснулся словно только для того, чтобы высказать Жадюге это пожелание.

— Кончай дурить! — сказал я. — С ним дама.

— Кому ты голову морочишь?

— Разрази меня гром! Хочешь пари: и на десятый раз не угадаешь, кто она!

— Грета Гарбо, я полагаю, — ответил Мак и вдруг уставился на меня так, словно услышал, что пришел конец света. — Послушай, ты рехнулся или того хуже?

Он обулся, вымыл лицо и руки и причесался перед зеркалом, которое я повесил в сарае на гвоздь.

— Не пойму, зачем ты мне шарики вкручиваешь, — бросил он и направился в дом.

Во главе стола восседал старый Жадюга. А Мэйбл вилкой доставала картофель из кастрюли. Она обернулась и побледнела как смерть, увидав Арти.

— Это моя жена, — сказал Жадюга запинаясь.

Мой приятель словно поперхнулся чем-то. От замешательства и бог весть от чего еще у него даже кадык заходил.

— Рад вас видеть, — еле выговорил он.

— Здравствуйте, — пробормотала Мэйбл.

Она поставила перед каждым обычную нашу еду и опустилась на стул.

— Передай-ка маринаду, друг, — начал Арти.

Мне пришло в голову, что, может быть, за грубоватыми шутками Арти имел обыкновение прятать неуверенность в себе или какое-нибудь глубокое душевное страдание, вот как теперь. Я не поднимал глаз от тарелки.

— Тогда подай перец, — настаивал Арти.

Старик Жадюга так и ел Арти глазами, но тот, не теряя присутствия духа, попросил горчицы, затем чатни.

— Возьмите соли, мистер Макинтош, — сказала наконец Мэйбл.

Чуть покраснев, она придвинула к нему блюдце.

Ужин закончился в молчании. Не в силах больше выносить все это, я извинился и встал из-за стола; Арти вышел следом за мной.

— Да, теперь я своими глазами видел, — сказал он, бросаясь на койку. — Значит, она вышла за Жадюгу Филлипса. Вышла из-за денег!

— Несчастная девчонка, — пробормотал я. — До чего же ее жизнь заела!

Ночь незаметно подкралась к ферме, как будто помогая скрыть ее печальные тайны. Я засветил фонарь и попробовал читать старый журнал. Арти лежал, неотрывно глядя в потолок. Он курил, зажигая одну сигарету от другой. И только один раз прошептал:

— А она там в постели с Жадюгой Филлипсом.

Мы встали на рассвете. Арти за завтраком почти не ел. В поле он схватил вилы и стал копать как бешеный.

— Полегче, ты прокалываешь картошку, — пожаловался Жадюга. — Берешь слишком близко к кустам.

Арти передал мне вилы и не прикасался к ним ни до перекура, ни после. Я удивился, это было непохоже на Арти, он всегда старался побольше работать именно вилами. Время уже подходило к обеду, Арти объявил, что пойдет наберет воды в кувшин, хотя обычно, если Жадюга забывал о воде, за ней ходил я.

Арти взял кувшин. Жадюга настороженно следил за ним.

— Лучше я сам, — предложил Филлипс. — Вы работайте. Я спешу, хочу вывезти картошку, пока она в цене.

Не обращая внимания на Жадюгу, Арти ушел. Отсутствовал он долго. Жадюга глаз не спускал с дома, пока Мак не появился на дороге.

— Я запряг лошадь для вашей жены, — объявил он. — Она едет в город.

— Что это ей взбрело? — проворчал Жадюга.

— За покупками.

Как видно, это встревожило Жадюгу. Он долго смотрел вслед удалявшейся повозке.

— Вот уж не думал, что она умеет править, — бормотал он, но было видно, что хотел он сказать что-то совсем другое.

К обеду Арти побрился и принарядился. Войдя в дом, мы застыли в изумлении. Пол был выскоблен дочиста. Красные и белые бумажные ленты украшали камин. Стол покрыт новой скатертью. Жадюга сидел за столом с — мягко говоря — мрачным видом. Мэйбл взглянула на него, потом на Арти. Это был взгляд рабыни, не знающей еще, кто будет ее господин.

— Передайте перец, — сказал Арти больше по привычке, чем из желания побалагурить.

Мэйбл подошла к кухонному шкафу и достала солонку и перечницу. Супруг ее нахмурился и засопел. Борясь с волнением, будто помощница жонглера, работающего с ножами, она поставила приправы перед Арти, и тот щедро сдобрил ими еду, не обращая внимания на возмущенный взгляд Жадюги.

— А кто уплатит за это? — осведомился Жадюга.

— О, не беспокойся, — мягко ответила Мэйбл. — У меня было пять фунтов своих денег. И мне хотелось, чтобы у тебя были красивые вещи и вкусная еда.