Легенда об учителе - [19]
«Что? Такого хулигана?» — ужаснулась она.
«Никакой он не хулиган. Посмотрите на него!» — умолял отец Рафика.
«И смотреть не хочу!»
Рафику было четырнадцать лет. На работу таких не берут. Не бегать же по улицам, в самом деле!
— И тут, — рассказывал Рафик, — откуда-то появился бородатый человек с хмурыми глазами. Оказывается, он в уголке сидел и все слышал. «А может быть, — говорит, — мы его все-таки примем?» — «Ни в коем случае», — отвечает сердитая директриса. А бородатый смотрит на нее пристально и снова говорит: «Давайте рискнем! Я беру это дело на себя». — «Ну, если на себя, — мямлит директриса, — только смотрите, как бы он вас не поколотил. Были такие случаи с учителями». А бородатый как расхохочется, и глаза у него сразу посветлели. «Ничего, — говорит, — отобьемся!» И привел меня сюда.
— Ого! — крякнул от удовольствия Жорка и потер руки.
«Старенькие» значительно переглянулись.
— Это что за «бородатый»? — возмутилась Аня Сорокина, близко подойдя к Рафику. — Андрей Михайлович наш классный руководитель! Запомни!
— Да, да… конечно… я не знал! — залопотал в испуге Рафик и попятился к двери.
— Не трогайте его, не трогайте! — закричала Света, почему-то принявшая покровительство над Рафиком.
— Кто его посмеет тронуть? Он сам всякого разорвет! — пробасил Кирилл.
Взрыв хохота ободрил Рафика. Он заморгал глазами и, вполне счастливый, сел рядом с Лилькой.
«Нет, каков Андрей Михайлович! Это уже не Синяя борода… Робин Гуд из Шервудского леса!» — думала я, перебирая в памяти благородных героев из прочитанных в детстве книг. Более подходящего не нашлось, разве еще Дубровский?
— Ты все еще ненавидишь его? — тихо спросила Света.
— Да! — не задумываясь, отчеканила я.
— Врешь! Все прошло!
— Не вру! Не прошло!
— Прошло, прошло, прошло!
— Нет, нет, нет! А ты, я вижу, влюблена в него!
Фу, какой дурацкий разговор. В духе Лильки. Я не выдержала и громко прыснула. Света, закусив губу, косо посмотрела на меня синим глазом.
— Влюблена, но не в него. В него страшно, Аня второй год мучается.
— Анька дура. А ты в кого?
— Не скажу. Даже тебе. Никогда!
На глазах Светы блеснули слезы.
Ох, все с ума посходили с этой любовью! Надо же — и Светка тоже! А я и не замечаю ничего. Толстокожая, наверно.
После удачного экзамена по математике у меня было так хорошо и ясно на душе, что я считала себя на всю жизнь застрахованной от всяких волнений, в том числе и любовных, тем более я не из красавиц. Нос не греческий, как у Сони Ланской, талия не в рюмочку, как у Лильки. И глаз таких прекрасных, как у Светы, мне от природы не досталось. А по уму Кирилл считал меня ограниченной. Ну и пусть. Каждому свое…
Приближалась 15-я годовщина Октября. Не посрамила я свой любимый праздник, и гордое ликование по этому поводу пронизывало все мое существо. Вечером шестого ноября Жорка, Гриша, Света и я вышли из школы и ахнули: вся Москва была залита огнями иллюминации. Такой красоты мы еще не видели и, вместо того чтобы ехать домой, помчались к Красной площади.
— Подождите! Меня забыли! — раздался позади громкий крик. Нас догоняла Ира. Она только что приехала и, не утерпев, побежала в школу.
Смеясь, толкаясь, рассказывая наперебой новости, мы шли по самой середине улицы и наконец запели. Пели многие вокруг нас, и это было естественно в канун большого праздника.
Я смотрела на мигающие разноцветные огни, на развевающиеся в темном небе подсвеченные прожектором флаги и всей душой верила, что ничего плохого в нашей жизни не будет.
Вдруг Светина рука дрогнула у меня под локтем. Я взглянула вбок и увидела Кирилла и Лильку. Они шли нам навстречу. Но лица у них были хмурые, как у ссорящихся людей. Тоже мне, нашли время! Я отвернулась, потому что в этот момент была очень счастлива и видеть мне хотелось только таких же счастливых, как я.
— Дураки! — беззлобно буркнула я.
Света молчала.
«Ой! — внезапно догадалась я. — Так это Кирилл — ее тайная любовь, о которой она никогда никому не скажет! Вот так дела!»
Я снова посмотрела вбок, но Кирилл с Лилькой давно прошли. Вокруг кипела веселая толпа.
— Пойте! Почему замолчали? — крикнула Ира и затянула: —
Я с вызовом подхватила:
— Пой, Света! Пой! — затормошила я приунывшую Свету. Она снова крепко взяла меня под руку.
ПОДСПУДНЫЕ ТЕЧЕНИЯ
После праздников неожиданно завернула зима. Выпал снег, и на станцию приходилось идти в обход, мимо Лилькиного дома. Поневоле виделась с нею, но разговора откровенного не получалось. Про уроки да про учителей. Возможно, потому, что с Кириллом у нее что-то не ладилось. Один раз она сказала, что жить стало неинтересно.
— Чушь! — отрезала я. — Ты комсомолка. Займись работой. Хоть вожатой иди в младшие классы!
Лилька посмотрела на меня с сожалением:
— Ничего ты не понимаешь! Правильно Кирилл сказал…
Я недослушала, что сказал Кирилл. Побежала вперед, упала и ввалилась в школу вся засыпанная снегом.
— Ната! Дело есть! — встретила меня в раздевалке Ира, и по ее серьезному лицу я поняла, что случилось что-то важное.
— Понимаешь, — заговорила она снова, когда мы уселись в уголке пионерской комнаты, — Аня уходит из школы…
