Легенда о Тристане и Изольде - [117]

332. Паламед отправился на турнир тремя днями раньше короля. А вслед за ним и король Ангуэн прибыл туда со своей свитой, но без оружия. Тристан же остался в замке, и был он весьма удручен, ибо не знал, каким образом удастся ему попасть на турнир. И когда раздумывал он над этим, подошла к нему Бранжьена. Она любила его великой любовью, но не решалась в том открыться. И увидев, что он так удручен, молвит она ему: "Сир, чем вы озабочены? Поведайте мне о том без опаски". - "Ах, Бранжьена, - отвечает он, - будь я уверен, что поможете вы мне избыть мою заботу, я бы вам о ней поведал". И та клянется, что поможет, насколько хватит у нее сил. "Тогда открою я вам, говорит он, - в чем моя забота. Знайте же, что, будь у меня доспехи, и конь, и конюший, что составил бы мне свиту, я поехал бы на этот турнир". - "А почему же, - спрашивает она, - не отправились вы туда вместе с королем?" "Потому, - отвечает он, - что хочется мне явиться туда так, чтобы никто меня не узнал, и чтобы ни король, ни все остальные не проведали, кто я такой". "Клянусь именем господним, - отвечает она, - не бывать тому, чтобы не удалась ваша поездка из-за коня и доспехов, ибо в замке довольно и доспехов и коней, а в оруженосцы я вам дам своих братьев Периниса и Матаэля {26}. Они добрые и верные слуги и охотно помогут вам в этом деле". И он благодарит ее за все, что она обещала, и говорит ей: "Тогда поторопитесь, иначе не поспеть мне к началу турнира".

Что мне вам здесь сказать? Все исполнила девица, что обещала: достала ему доспехи, надежные и прекрасные, и коня, крепкого и резвого, и белоснежный плащ без единого на нем знака, и дала в оруженосцы двух своих братьев, что согласились ему служить. И он торопится в путь и просит Бранжьену, чтобы никому не проговорилась она об этом деле. И та обещает молчать. И уезжает он со спокойным сердцем.

333. Таким образом, как я вам рассказываю, расстался Тристан с Бранжьеной и отправился вместе с двумя ее братьями на турнир, и никто об этом не проведал. Пустились они в путь и ехали до тех пор, пока не достигли замка, перед которым открылся турнир. И знайте, что собралось там великое множество чужеземных рыцарей; был там и мессир Гаэрьет и много других славных мужей. И король Ста Рыцарей, что был славен и знаменит, вступив в сраженье, такое выказал рвенье, что всех поверг в изумленье, ибо подвигами своими превознес он и возвеличил рыцарскую доблесть.

Но когда появился на бранном поле Паламед, облаченный в те же доспехи, что носил на прошлом турнире, не нашлось там ни единого храбреца, который при виде его не содрогнулся бы. Совершенна была его красота и велика гордыня, и могучим он выглядел рыцарем. "Взгляните, - молвил Гаэрьет, - что за славный боец появился! Наверняка могу сказать, что сегодня сумеет он показать, как надо владеть мечом!" А мессир Ивэйн говорит: "Бог свидетель, что не видывал я на своем веку столь доблестных рыцарей!" И такие же или схожие речи ведут многие из собравшихся на турнир благородных мужей.

А Паламед, ворвавшись в их ряды, принялся лошадей и всадников наземь валить, шлемы с голов сбивать, щиты из рук вырывать и такие удары направо и налево раздавать, что королю Ста Рыцарей и всему его воинству пришлось волей-неволей отступить, и виной тому был не кто иной, как Паламед.

334. И когда увидел король Ста Рыцарей, что ему и всему его воинству волей-неволей приходится уступить поле боя сильнейшему, покрыв себя позором и бесчестием, а рыцари замка вскричали: "Всех одолел рыцарь в черных доспехах с двумя мечами!", - тогда появился на поле Тристан, облаченный в белые доспехи. И увидев, что разбито воинство короля Ста Рыцарей, и услышав, что всех одолел всадник с черным щитом, догадался он, что виной тому не кто иной, как Паламед, которого ненавидел он лютой ненавистью. И тогда велел он подать себе шлем, и его ему подали. А потом он взял свой щит и копье, короткое и тяжелое, и ринулся в ту сторону, где был Паламед, и нанес ему такой удар, что тот рухнул наземь вместе с конем и жестоко расшибся при падении, но иных увечий не получил.

335. Заметив, как он упал, оглянулись мессир Гаэрьет и его соратники, и посмотрели на Тристана, и увидели, что тот и не думает останавливаться. Так доволен был он своим ударом, что проскакал мимо Паламеда, даже не взглянув на него, и предоставил заботу о нем его сотоварищам, которым уже казалось, что победа на их стороне. И начал он так доблестно сражаться, что всех поверг в изумленье, и не было там никого, кто не сказал бы себе, что превзошел он в ратном искусстве рыцаря в черных доспехах. А мессир Гаэрьет молвит своим сотоварищам: "Поскачем же за ним! Если не придем мы ему на подмогу, он сочтет нас за трусов. Я уже пригляделся к нему, и вижу, что он не иначе, как благородный рыцарь". И они отвечают: "Да будем мы прокляты, если оставим его без помощи!" - и скачут к нему во весь опор. А он уже взял в руки меч и принялся разить налево и направо. И был он так доблестен, что не уклонился ни от единого противника, пожелавшего с ним сойтись, так что все только на него и смотрели, и ободряли его криком, и единодушно провозгласили, что победа досталась рыцарю в белых доспехах. И под этот крик пришлось рыцарям Замка волей-неволей обратиться в бегство, ибо воспрянула духом противная сторона, получив столь диковинное подкрепление.