Легенда о Шуте и Короле - [8]

— Да заткнешься ты когда-нибудь?! — рявкнул на него бродяга. — Дай поспать, окаянный.

— На том свете отоспишься! — усмехнулся дуралей и схватил со стола часы, едва не уронив кувшин с водой. — Ого! Пять часов!

Шут подошел к торчащей из стены трубе и, покрутив вентиль, нахмурился. Еще весной Даниэль-мастер выпросил у государя денег на ремонт водопровода в королевском дворце, но дело замерло и не спешило сдвигаться с мертвой точки. Вода по-прежнему не появилась, поэтому все мылись по старинке: кто в бочках, кто в тазиках. Министр неоднократно напоминал изобретателю о наказании за нецелевое использование государственных средств, но тот каждый раз клятвенно обещал, что все исправит на будущей неделе. Вообще, этот умелец был странным малым: в его голове роились сотни идей, словно у него не череп, а улей. Он брался за одно, а уже на следующий день мог забросить дело и взяться за новое, а то занимался сразу тремя. Имелось бы у него десять рук, в замке уже горело и обещанное непонятное электричество, которое вырабатывала водяная мельница, работал бы водопровод и подъемный механизм, который Даниэль обещал построить королю, чтобы тому не ходить пешком по крутым лестничным переходам.

Хмыкнув, Прохор умылся из кувшина, налив на полу больше воды, чем попало в таз, наспех перекусил тем, что он успел урвать ночью на кухне: холодным мясом цыпленка и парой картофелин. Смахнув крошки со стола, шут решил прогуляться по городу, пока есть такая возможность. Ведь скоро придется приступить к служебным обязанностям, а валянье дурака очень сильно утомляет. И физически, и морально, и как больше — еще неизвестно. Пройдя по бесконечным коридорам замка, освещенных где факелами, где масляными лампами, и преодолев тысячи каменных ступеней, Прохор покинул замок и побрел по пустынным улочкам столицы Серединных Земель, напевая одну из песенок музыкантов из таверны.

Сидел на озере рыбак,

в лодке с удочкой дремал

и потому не замечал,

как на воду лёг туман.

А потом увидел он

белый пар со всех сторон.

«Что мне делать, как мне быть?

Как узнать, куда мне плыть?

Как узнать, куда мне плыть?»

Посмотрел вперед, назад,

и поплыл он наугад.

Но коснулось дна весло —

берег рядом, повезло!

И рыбак пришел домой,

дверь толкнул своей рукой.

Видит в комнате жена,

словно статуя она,

и не смотрит на него она!

За окном застыла ночь,

неподвижна в люльке дочь,

над плитой часы стоят,

мухи в воздухе висят.

Сын стоит, разинув рот,

и в прыжке со стула замер кот.

Едва шут закончил петь и ступил на городскую площадь, как убедился в обратном: улочки вовсе не тихие. Тут копошились десятки людей, во главе с изобретателем. Часть людей заканчивала возведение лесов у главной башни, часть навешивала толстенные канаты. Сам Даниэль, высокий блондин, стоял возле телеги, запряженной хромой кобылой, грыз ногти и раздавал указания. Его внешний вид представлял собой странное зрелище: штаны и куртка в заплатках, словно у него нет денег на новые, тут и там торчит металлическая стружка, какие-то измерительные приборы и прочие непонятные штуки. На левой руке такие же часы, с откидывающейся крышкой, что и у Прохора, в правой руке странная трубка, которую то и дело Даниэль прикладывал к глазу. Шут подошел к своему давнему знакомому и поприветствовал его.

— Что тебе не спится, мастер?

— Тебе, я смотрю, тоже сон не знаком? — кивнул тот. — А я вот часы вешать собираюсь. Посмотришь?

— Конечно! Мало того, я первым доложу об этом государю! Ты уж не подведи меня, да и себя, а то Главный министр давно на тебя точит зуб, а палач топор.

Даниэль закашлялся, трижды плюнул через левое плечо, после взял из телеги кулек, сделанный из тонко кованого железа, поднес ко рту и крикнул.

— Начинаем! Тяните! Одновременно!

Люди, что крепили канаты на самом верху башни, теперь стояли внизу и тянули их через блоки, срывая с ладоней кожу. Вдоль стены пополз большой часовой механизм, собранный мастером. Еще двое рабочих оттягивали часы веревками от стены, чтобы те не бились о кладку. Как только конструкцию подняли до нужной высоты, мастер крикнул:

— Все, держим! Закрепить! — одни рабочие прекратили подъем, тогда как другие, что находились наверху, спустились по дополнительным канатам к часам и стали крепить их к стене.

— Не упадут? — спросил шут, задрав голову.

— Не хотелось бы, — изобретатель потер гладковыбритый подбородок и поправил шляпу, с закрепленными на ней огромными очками. — Я всю ночь расчеты проводил.

— Я про людей.

— А… Их много.

— Когда вода в кране появится? — Прохор посмотрел на Даниэля. — Сколько можно в тазиках плескаться? Живу, вроде как, во дворце, а условия хуже тюремных. Заключенных хоть на озеро выводят.

— А тебе что мешает? — усмехнулся мастер.

Шут повел шеей, разминая затекшие от долгого смотрения вверх мышцы.

— Ты сейчас про что? Про тюрьму или озеро? За решетку я не собираюсь, а до воды идти долго. Пока возвращаешься, десять раз вспотеешь и пылью покроешься.

— Я тебе могу самокатную повозку собрать, — ответил на это изобретатель. — У меня даже чертеж есть, да мне уже не к чему. Я сейчас кое-что другое собираю. Увидишь — ахнешь! А эту, попроще, могу собрать хоть сегодня. Давай, я тебе по-быстрому ее нарисую.