Легенда о ретивом сердце - [47]
— Бур! Бур! Бур! — сложив ладони у рта. закричал Муромец.
Где-то далеко послышалось конское ржание, треск ломающихся веток.
— Бур! Бур! — повторил Илейка. и было слышно, как конь растерянно затоптался на месте.
Потом Бур заржал громче, высунулась из кустов его узкая голова. Осмотрелся, запрядал ушами и как-то виновато подошел к Илейке. Муромец обнял его за шею, поцеловал, а конь положил голову на раненое плечо, но осторожно, ласково. Соловей заворочался, застонал.
— Невея. пить… О, мое воловье счастье! — хрипло выдавил он и сел.
Страшно глянул на Илью большим желтым глазом, как спелый желудь, промычал что-то невнятиое. Сознание медленно возвращалось к нему.
— Вставай! — коротко приказал Муромец. — Отлютовал…
Разбойник грузно поднялся. Судорога передернула его лицо. Закрыл глаз, — Темень! — бросил равнодушпо. — Да-а… Трещит вместилище разума с похмелья.
Илейка молча привязал разбойника за руки к хвосту коня. Забрался в седло.
— Куда ты меня?.. — угрюмо спросил Соловей, сдувая с глаза свесившийся чуб.
— Поглядим, — ответил Илейка, — теперь я с тобой не расстанусь до самого Киева. На праведный княжеский суд поведу.
Соловей упал на колени:
— Заклинаю тебя Стрибогом, вольным ветром, не води ты меня на полянскую землю, пореши теперь же, не води на поповское позорище, на посмешище боярское! Отруби мне голову, смилуйся!
Что-то жалкое, беспомощное было во всей его фигуре с поднятыми руками, с кровоточащей ямой вместо глаза. Илейка отвернулся.
— Не проси, не тщись! Будут судить тебя по русскому закону, по правде русской…
— Убей, убей! — затвердил Соловей. — Что тебе возиться со мной, в лесу останусь, пока муравьи не разберут до косточек; нельзя мне к полянам, никак нельзя… Рабом я был там у князя, а прежде волхвом под Ростовом в сельце Ангелово капище Велесово… Убей меня, витязь! Узнал я тебя — Муромец ты. Силою хотел помериться. Никто по дороге не едет в мою вотчину, а ты отважился… Как тут было стерпеть обиду. Каюсь — мыслил тебя погубить.
— Ах ты, волчья сыть! — взъярился Илейка. — Головою моею хотел похвастать, за волосы ее принести! Из чащобы твоей дремучей па свет божий выволоку на поглядки людям.
Муромец хлестнул коня, и Соловей, спотыкаясь, падая, потрусил за ним. Илейка ехал наугад; чаща просветлела, и показалась дорога. Выехал, остановился, не зная куда теперь… Где-то должен был ждать Алеша, но станет ли ждать он?.. Видно, расстались они…
— Прямо езжай, — словно угадав его мысли, сказал Соловей, — изба у меня здесь срублена недалеко. Невейка — дочь моя младшая осталась там одинешенька… И более никого.
Далеко вилась в непроходимых чащобах Брынского леса дорога. Поросла сорной травою — репеем, бросавшим на ветер белые пучки семян, медвежьим ухом, поднимавшим золотые скипетры цветенья. Кое-где уже встали тощие деревца. Близко подошли дубы и вязы, сомкнули густые кроны. Валялась опрокинутая телега, распавшаяся под дождями, в досках засели почерневшие стрелы. В другом месте, где протекал ручеек, лежала груда тряпья и ржавая кольчуга. А дальше смотрел на Илейку желтый череп. Из глазниц буйно завился, развесил зеленые бубенцы дикий хмель. То сума переметная попадалась под ноги коню, то литая, позеленевшая от времени пуговица, то ворот чьей-то рубахи. Перелетали дорогу, сверкая радужными крыльями, сизоворонки, мелкие птахи стайками проносились, будто выпущенные из пращи камни.
У трухлявого вяза Соловей забеспокоился, мотнул головой:
— Вправо бери, вправо… тут есть тропинка к моему Девятидубью.
Илейка решительно повернул вправо, только меч чуть выдвинул из ножен и лук за спиной поправил. Встретилось разрушенное капище — круг из каменных валунов, ушедших в землю — красные доски кровли на земле, только идол еще стоял — почернел, покрылся охристыми лишайниками.
Едва приметная тропинка привела на небольшую поляну, плотно укрытую со всех сторон деревьями. Туман здесь еще не рассеялся. Илейка остановил коня.
— Тихо стой… — приказал Соловью. — Ежели голос подашь — конец всему твоему логову.
Спешился и, крадучись, направился к избе. Она стояла на четырех больших пнях, подавшись вперед, глухая, подслеповатая. Избу окружал частокол из широких заостренных тесин. На трех колах, вбитых между ними, торчали высохшие человеческие головы. Мраком повеяло в душу Илейке. Сырое дубье, колоды на дворе, ворох разбросанного хвороста, ни собаки, ни петуха, ни навозной кучи — все мертво и жутко было здесь. Только чуть покачивались на крепких ремнях огромные сани — качели. Вдруг Илейка услышал тонкий девический голосок, напевающий какую-то песню. Прошел несколько шагов и увидел в закутке белую, как лен, голову девочки с торчащим хвостиком-косичкой. Девочка поливала из лубяного ведерка чахлые, вытянувшиеся нитками белые маки и напевала:
Она была низкоросла и худа, в выцветшем летнике сама походила на выросший в тени цветок — большие глуповатые глаза, облупленный острый носик, на мочке уха родинка, что сережка, а в волосах кокошник из бересты, крашенный давленой черникой. Холодная струйка воды проливалась на ее босые ноги, и она зябко ежилась. Потом стала что-то быстро-быстро лопотать, обращаясь к цветам:
Роман известного российского писателя Анатолия Загорного «Каменная грудь» – завораживающее эпическое повествование о тех далеких временах, когда Киевская Русь, окруженная кольцом враждебных народов, сражалась за свою независимость. Железной рукой правит киевский князь Святослав, сокрушая всех врагов Руси от Востока до Запада, от свирепых кочевников-печенегов до коварных византийцев. Но в центре романа все-таки не война и не придворные интриги, а вечная, как мир любовь. Славянскому воину Доброгасту и красавице Судиславе суждено пройти через многие испытания, уцелеть в кровопролитных битвах и выбраться невредимыми из осажденных городов.Перед вами, дорогие читатели, безусловно, один из лучших любовно-приключенческих романов последнего столетия!
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.