Легенда о Леди Северных Чертогов - [9]

Раз в неделю Сара убирала у него за пару монет в месяц. Конечно же, мать настаивала, что бы сын сопровождал её в эти дни.

Как-то раз скрипач обратил внимание на то, с каким восторгом Ричард рассматривает его скрипку и перебирает стопку пожелтевших нотных тетрадей. Может, старику захотелось прихвастнуть перед мальчишкой, а может то была рука провидения, но он взял в руки давно забытый им инструмент и наиграл несложную мелодию. Ричард без труда напел её, тем самым, удивив старого мастера. Гюстав, в порыве великодушия и, быть может, желая на старости лет хоть кому-то передать своё умение, тут же предложил взять одарённого мальчишку в ученики. Причём безвозмездно.

Сара воспротивилась. Она даже подумать не могла о том, чтобы Ричард проводил своё время не рядом с ней, а в чужом доме, пусть и по соседству. Только долгие и слёзные мольбы Ричарда, да разумные доводы Мартина смогли заставить её передумать. Диане было всё равно. Если хочет племянник пиликать на скрипке, пусть учится.

И всё же при каждом удобном случае мать старалась посещать эти уроки. Она брала с собой шитьё или вязание, садилась в самом дальнем углу комнаты и так сидела до конца урока. К слову сказать, скрипач, хоть и казался выжившим из ума стариком, с Ричардом занимался так, будто это было делом его чести, скрупулёзно передавая каждую крупицу своих знаний. Он радовался своему ученику и одновременно огорчался.

Радовался таланту и смекалке. Жалел о том, что очень поздно их свела судьба. Ведь заниматься игрой на скрипке лучше начинать с раннего детства. А теперь даже время торопит их: быстрее да скорее.

К урокам старый скрипач обязательно добавлял одну две истории из своей жизни. Рассказывал где бывал, что интересного повидал, как его встречали. Эти рассказы падали в благодатную почву. Мальчишка был мечтательным. Дали, о которых ведал учитель, манили его за собой, пусть Ричард и не понимал этого. Пока.

Время шло и маленький измождённый ребёнок, который вместе с матерью ступил на порог супругов Фраен, стал пятнадцатилетним красавцем. Синие, выразительные глаза, чётко очерченные скулы и подбородок, прямой нос. Всё как у всех. Тем не мене, Ричард нравился девушкам. Вот только их заботливые родители предпочитали держать своих дочерей подальше от безродного и нищего мальчишки. Который, к тому же только и знает, что пиликать на скрипке.

Да, о Ричарде в городе знали. Любая свадьба и торжество не обходились без скрипача. Вечера он проводил то в одном, то в другом кабаке, развлекая народ. И опять только Сара была против того, что юноша использует свой талант, пытается заработать достаточно денег, чтобы стать самостоятельным. Никакие увещевания, мольбы и слёзы матери, не смогли отговорить Ричарда от такого шага. Да, он понимал её страхи, знал, что стезя уличного музыканта — это не то, что мать для него желает. Он и сам жаждал иной судьбы. Но какой? Он сам не знал.

В одном Ричард был уверен точно — в этом городе ему делать нечего. Постоянная опека матери душила. Зависимое положение от тёти заставляло стыдиться самого себя, заставляло скрытничать, заставляло мечтать. Ричард почти не имел друзей, хотя и слыл среди знавших его добрым парнем. Несомненно, он таким и был и при этом очень гордым, остро переживающим то, что отец отказался от него, а мать живёт приживалкой. Он с нетерпением ждал совершеннолетия, чтобы отправиться в столицу, разыскать отца, доказать ему, что способен на большее.

Узнай об этом Сара, она ни за что не подпустила бы сына к скрипке и навсегда бы прокляла тот день, когда поддалась уговорам. Или, даже, ту ночь, когда ступила на порог сестриного дома.

А ведь с тех пор прошло десять лет. Счастливое время, которое никто не ценил. В один из дней случилось именно то, чего следовало ожидать. Ричард исчез. Так же, как и его мать в юности, собрал вещи и не сказав никому ни слова ушёл в поисках лучшей доли. Поговаривали, что отправился в столицу, а некоторые уверяли, что видели статного и красивого скрипача вместе с бродячей труппой, покинувшей город совсем недавно.

Горе и боль, причинённые Сарой родителям, вернулись к ней в полной мере. Бедная женщина слегла и несколько недель провела в горячке. А когда пришла в себя, это была новая Сара, безразличная к окружающему миру.

Почти полгода она провела в странном полусне, то вялая и апатичная, то мечущаяся и беспокойная, словно в бреду. Она перестала узнавать родных, всё время звала сына или вспоминала детали прошлой жизни. К Диане она теперь обращалась не иначе, как к «мадам Роза». Сестре удалось понять, что так звали домработницу Сары. К Мартину прикрепилось имя «Вальди». Таково было имя жениха Сары, которого они видели на свадьбе.

В периоды спокойствия Сара долго сидела у окна, не обращая ни на что внимания. Она смотрела вдаль и негромко напевала одну из мелодий, разучиваемых Ричардом на уроках.

Иногда апатия проходила и тогда Сара долго бродила по улицам города и звала сына, затем возвращалась домой, вяло принималась за привычные дела, но через время снова замирала в своём странном оцепенении.

Временами отчаяние толкало её на безумства. Тогда Мартину приходилось снимать свояченицу с подоконника, не давая сделать последний, отчаянный шаг в пустоту. Или же Диана отбирала склянку с крысиным ядом или острый нож из судорожно сжатых пальцев.