Легенда о Леди Северных Чертогов - [8]

— Здравствуй, Диана, ты разрешишь нам войти?

Заслышав незнакомый голос, Мартин выглянул из-за плеча жены в коридор. Едва заметив гостей, он улыбнулся:

— Сара! Какими ветрами тебя занесло в наши края? — Мартин протиснулся вперёд и тут заметил мальчишку. — Сын? Что же вы стоите на пороге? Холод собачий на улице. Давайте, проходите.

Он выпалил всё это на одном дыхании, втаскивая гостью внутрь помещения. Диана посторонилась, не совсем понимая, как ей реагировать на неожиданное появление сестры. Столько лет ни слуху, ни духу, и теперь свалилась, как снег на голову. Она вздохнула и заперла дверь. Не чужой человек, всё же. Мартин прав, любого грешно в такую погоду держать на пороге.

Пока жена приходила в себя, Мартин уже усадил незваных гостей возле очага и протягивал кружки с горячим чаем. Сара сразу же повернулась к ребёнку, сняла с него плащ и принялась растирать тонкие, совсем посиневшие от холода ладошки.

— Сейчас, мой родной, сейчас станет легче. Ты согреешься, и всё будет хорошо.

Диана с Мартином переглянулись. Она никогда бы не подумала, что увидит на лице сестры подобное выражение восторга и обожания, но взгляд, которым окинула мать ребёнка не оставлял сомнений: для Сары её сын — значит всё.

В мальчике мало что было от самой Сары, разве, что движения, та неуловимая грациозность, которую, не скрыло даже то, что ребёнок замёрз. Копна каштановых с медным отливом волос, спускавшихся на плечи, не давала разглядеть лицо. Когда он поднял голову, чтобы осмотреться, Диана отметила, что глаза у него всё же материны. Синие.

— Ну, а теперь рассказывай, — потребовала Диана, как только Сара уложила сына спать в отведённой им комнате и вернулась к сестре.

— Рассказывать особенно нечего. Вальди, ну мой… муж, он выгнал меня вместе с ребёнком. Мы для него обуза. У него теперь слава, столичные подмостки и признание публики. В его жизни нет места для меня. — Сара бросилась к сестре, схватила ладони Дианы и сжала их, — прошу тебя, не прогоняй меня, мне некуда больше идти. Я всё потеряла и никому не нужна. Я не займу много места, вот увидишь, всего лишь уголок для меня и сына. Я буду делать всё, что ты захочешь, выполнять любое твоё пожелание! Прошу тебя, Диана! Буду готовить, убирать, всё, что ты скажешь!

Голос несчастной женщины прервался, и она заплакала.

Диана попыталась отнять руки. Сбивчивый монолог сестры ничего не объяснил, кроме того, что Сара осталась выброшенной на улицу. А как же богатый жених, свадьба и счастливая семейная жизнь? И на что собственно она рассчитывает? Столько лет пропадала неизвестно где, не вспоминая о них, даже письма не прислала. И тут на тебе, свалилась, как снег на голову.

Мартин, видя её растерянность, подошёл ближе и обнял жену. Он искренне сопереживал Саре и её сыну.

— Правда, дорогая, пусть остаются, Сестра как ни как.

Диана посмотрела на мужа, перевела взгляд на сестру, бедно одетую и уже много дней голодающую, и устыдилась собственных неприязненных мыслей.

— Мой дом — твой дом, Сара.

Диана высвободила ладони и прошла к себе в комнату. Мартин принялся успокаивать разрыдавшуюся от облегчения и счастья Сару. Подозревала ли та, что Диана, как и в детстве, недолюбливает её и в неожиданном возвращении видит только угрозу тихой семейной жизни? Вряд ли. Но даже если бы это было так, нынешняя Сара ничем не походила на предмет былой сестринской зависти. Скорее, наоборот. Теперь уже младшей впору было завидовать старшей.

Со временем Диана привыкла к тому, что их семья значительно расширилась. Саре с сыном отвели их прежнюю детскую комнату. И, как она пообещала, сестра взяла все хлопоты по хозяйству на себя.

Рано утром Мартин уезжал на службу, теперь он был Старшим Архитектором при Гильдии Зодчих. Диана отправлялась в архив при Ратуше. Благодаря помощи мужа она работала архивариусом в городской ратуше. Это было то, что Диана любила — проводить время в тишине и спокойствии, вдали от людей. А то, что при этом приходилось перебирать груду запылившихся книг и замшелых свитков, было не так уж и тяжело.

Вечером они возвращались, и их ждал накрытый стол, чисто прибранный дом и Сара. Но это была уже не та весёлая хохотушка, которую знала Диана.

Всеобъемлющая любовь к сыну делала её если не безумной, то уж странной наверняка. Куда бы она ни пошла, что бы ни делала, Сара требовала, чтобы Ричард следовал за ней. Даже азам письма учила сама и очень неохотно согласилась отдать ребёнка в школу. Мартин и Диана не раз говорили ей, что к добру это не приведёт. Что над мальчиком смеются сверстники, видя, что мать приводит и забирает его с занятий. Но Сара не желала ничего слышать. Бесполезно было спорить или объяснять. Бедная женщина была глуха и слепа в своей безграничной любви к сыну, но только он смог повлиять на неё.

Ричард рос. Мальчику едва исполнилось восемь, когда он впервые увидел тётю и дядю Фраен и быть рядом с матерью не казалось ему странным. В пятнадцать лет подобная — это не то, что нужно юноше. Настал момент, когда между матерью и сыном произошла их первая ссора.

Поводом послужили занятия музыкой.

По соседству от них жил некогда известный музыкант, а ныне никому не нужный, забытый и людьми, и фортуной, одинокий пьянчужка по имени Гюстав. А фамилия… Её уже и не помнил никто.