Легенда о Гвендолин - [2]

Соседские мальчишки играли в тени этих тряпок, пока не высовывался кто-то из взрослых и не загонял его за работу – большинство помогало родителям по хозяйству, выполняло черновую работу.

Я рано поняла, что родилась не такой как все – и что не буду такой, как все, никогда. Мне было шесть лет или около того, когда я впервые услышала голоса, говорившие со мной. Голоса из других миров.

Там были женщины и мужчины, и всполохи магии, звуки музыки, танцы и смех. Я видела их урывками. Надолго выпадая из реальности, разглядывала их драгоценные платья и украшения и больше всего боялась, что кто-нибудь узнает о людях, которые живут в моей голове.

Когда мне исполнилось десять, я настолько свыклась с мыслью о том, что чужие, яркие миры – часть меня, что мне стало казаться, что такие же миры есть у всех. И тогда же я обнаружила, что слышу не только голоса, доносившиеся из других миров – я слышу мысли чужих людей.

Меня одолел страх. Не от того, что я могла, а от того, что то же самое, видимо, могут и все, кто окружает меня. Это значило, что мои миры и голоса больше не принадлежат мне – они общие для всех.

Я стала пугливой, предчувствуя тот момент, когда кто-то раскроет все мои тайны – и, видимо, именно поэтому накликала беду. Я всё больше и больше времени проводила в себе, разговаривая с теми, кто живёт на той стороне, пока однажды мать не услышала один такой разговор.

Она долго плакала – я не понимала почему. А потом пришёл мужчина в сверкающем доспехе и красном плаще и сказал, что я уезжаю с ним.

Я не плакала. Миры оставались во мне – а на остальное мне было наплевать. Я, конечно же, не отличалась умом, но мне, как-никак, было одиннадцать лет.

Мы сели на корабль, раскачивавшийся у пристани нашего островка на волнах, и тронулись в путь. Три ночи мы провели на палубе. За всё это время мой спутник ни разу не заговорил со мной – да и я не горела желанием разговаривать с ним. Для меня он был просто случайный, чужой человек. Куда роднее были те, чьи голоса слышались только мне.

На третье утро корабль миновал хрустальную завесу – это было чудесное зрелище, и я, широко раскрыв глаза, наблюдала за тем, как он проникает сквозь мерцающий заслон. Такова была первая магия, которую я увидела наяву.

Корабль причалил к берегу, и мы сошли на пристань.

С того момента берёт отсчёт моя жизнь, о которой я точно могу сказать, что я – это я.

Изящная башня с широким основанием к верхушке становилась тонкой, как проткнувшая небо игла.

Академия.

Круг магов.

Место обучения чародеев – и их тюрьма.

Много веков назад люди Аустрайха решили, что способные видеть сквозь Завесу опасны для мира живых.

Когда-то подобных мне почитали, и каждая мать мечтала, чтобы её дочь или сын обнаружили в себе Дар. Так много находилось желающих попасть под покровительство Круга, что неспособные к чародейству стали изобретать способы пробудить его.

Молодые девчонки, ещё не превратившиеся в женщин, пробовали на себе эликсиры и порошки, которые должны были привить им магию – но вместо этого лишь уродовали тела, превращая их в ни на что не похожие потусторонние существа.

Сами родители давали детям загадочные жидкости, купленные у «самых настоящих чародеев», чтобы вместо зовущего Дара обнаружить лишь красные зрачки.

Но порой им удавалось добиться того, что они искали. Многие дети обрели дар тогда. И магов стало много – так много, что обучение их из ритуала превратилось в простую формальность.

Случалось, что брали в Академию и тех, кто вовсе не владеет волшебством – тех, кто просто хотел носить на груди заветный статусный медальон.

Среди сотен новоявленных магов нашлись, конечно, и те, кто использовал магию во зло. Их было тем больше, чем больше людей приходило в Академию не для того, чтобы постигать мастерство, а для того, чтобы обрести власть.

В конце концов люди, само собой, стали бояться магии – наверное, иначе быть не могло. И вот тогда появились они – Орден Луны.

Изначально костяк ордена составили двенадцать чародеев, лишившихся магии навсегда. Но им оказалось нетрудно увлечь за собой остальных. Слово «магия» стремительно приравнивалось к слову «зло». И вот теперь, спустя пятьдесят лет, маги не только потеряли уважение и любовь. Теперь каждого, кто обнаруживал в себе дар, приводили сюда и запирали под замок.

Так рассказала мне Иона – светловолосая девочка, на два года старше меня, с которой нам предстояло теперь спать на соседних кроватях. И я поверила ей. Мне было одиннадцать лет, и я, в сущности, была ещё довольно глупа.

В Академии я обрела двух подруг – по крайней мере, так мне казалось тогда.

Иона – светлая, как солнечный лучик, нежная, как весенний ветерок.

Дая – яркая, как пламя костра, танцующее в ночи, и такая же колючая, даже со мной.

Нам было четырнадцать, когда пришла пора пройти испытание – ступить за завесу и узнать, какая магия будет подвластна каждой из нас.

С тех пор пути наши должны были разойтись, и мы со страхом ждали этого дня.

Дая вошла в круг пламени первой, и знаки, ведомые пока ещё только учителям, указали для неё путь магии душ. Это значило, она будет подчинять сердца. Она станет куртизанкой или личной чародейкой короля – тут уже всё зависит от неё. Но магия позволит ей видеть души людей насквозь, а собственный ум – направлять их желания и помыслы тропами страсти.