Легенда о гетмане. Том 1 - [5]

Увидев в бледном свете луны одинокую фигуру на коне, преградившую им путь, человек, скакавший впереди, по всей видимости, старший из группы всадников, повелительно взмахнул рукой, обернувшись назад. Его эскорт придержал бег скакунов, которые перешли с рыси на шаг, а сам он направился к Богуну и остановился, не доехав до атамана с десяток шагов.

— Не меня ли, своего старинного приятеля, встречаешь, Федор? — с горькой иронией в голосе спросил он, откинув шапку со лба на затылок. В лунном сиянии четко вырисовалось лицо человека лет пятидесяти от роду, несколько обрюзглое, но не утратившее своей привлекательности. Его красивые черты дышали гордостью и достоинством, а в широко распахнутых слегка раскосых глазах одновременно таилась и затаенная горечь и лукавство.

— Тебя, батько Хмель, — просто ответил Богун, пряча пистолет за пояс. Затем он обернулся и махнул рукой, подзывая к себе остальных казаков своего разъезда. Увидев это, с вершины кургана спустился и Худорбай с теми, кто находился в засаде.

— Барабаш послал нас караулить тебя здесь в степи, — продолжал между тем Богун, — но мы же не христопродавцы какие, чтобы своего батька и благодетеля травить как какого-нибудь дикого зверя.

Хмельницкий, подъехав к нему, крепко обнял старого приятеля.

— Спасибо, Богун, — с чувством сказал он, — никогда этого не забуду. А с тобой тут кто в разъезде?

— Носач, Худорбай, Булыга, Кравченко, Жданович, Гуляницкий — стал перечислять куренной атаман, — почитай, все с твоей сотни. Подъехавшие и подошедшие с самопалами в руках казаки сняли шапки, приветствуя своего сотника. Через минуту к ним присоединились и спутники Хмельницкого, послышались приветственные возгласы:

— О и Нечай тут, и Дорошенко. Ба, да это же Ганжа. А это, что за парубок, неужели Тимош, как ты вырос, хлопче? Здоров Мозыра! А это ты Глух? А и Зорка тут? И Вешняк здесь, вот встреча, так встреча!

Пока остальные переговаривались между собой, Хмельницкий, Ганжа, Нечай и Богун отъехали немного в сторону.

— По правде говоря, — начал Федор, — я не ожидал вас тут встретить. Думал, вы уже за Кодаком.

Он вопросительно посмотрел на Хмельницкого.

— Какой там Кодак, — с досадой ответил тот. — Спасибо, куму Кречовскому, если бы не он, сидеть бы мне на колу в Корсуне. Вовремя он предупредил, что Потоцкий отдал приказ взять меня под стражу и посоветовал бежать. Вот и пришлось укрываться в днепровских пещерах, пока Ганжа, — он кивнул на широкоплечего хмурого казака с большими лопатообразными зубами, — собрал остальных.

— Может оно и к лучшему, что ты не сразу кинулся на Сечь, — сказал Богун, — поначалу тут было много ляхов, искали тебя по всей степи. А сейчас уже впереди разъездов нет, мы последние.

Хмельницкий испытующе посмотрел на него:

— А сам-то Федор, что будешь делать? Вернешься к Барабашу?

Тот невесело улыбнулся:

— Да ну его к бесу того Барабаша, поеду с тобой, если не прогонишь. И сын у меня на Сечи сейчас должен быть, заодно и свидимся.

— Разве Иван на Запорожье? — вмешался в разговор молчавший до этого великан Нечай. — Вот это здорово, давно с побратимом не виделся!

— Ну, что же, со мной, так со мной. Буду только рад, — деловито сказал Хмельницкий, — но вот как твои люди? Они как поступят? Не хотелось бы, чтобы ляхи узнали, где нас искать.

— А ты спроси их сам, — ответил куренной атаман. — Хлопцы они надежные, да и семей у них нет, настоящие казаки.

Но в это время Тимофей Носач, Пантелей Худорбай, Антон Жданович и остальные из отряда Богуна подъехали к Хмельницкому сами.

— А, что, батько, — сняв шапку, спросил Жданович, смело глядя в глаза Хмельницкому — возьмешь нас с собой на Сечь? Мы тут с хлопцами посовещались…

— Вот и быть по сему, — прервал его Хмельницкий, — милости прошу в наши ряды. Только помните — я объявлен вне закона. Присоединившись ко мне, вы становитесь такими же изгнанниками и преступниками, как и я. Если, кто попадется в руки к ляхам, с того живьем кожу спустят.

— Ты, батько, никогда не бросал нас в беде и мы тебя сейчас не оставим, а там, как Бог даст, — вразнобой ответили казаки.

Глава вторая. Мысли о прошлом

Едва небо на востоке начало светлеть, казаки, спавшие у костра на расстеленных попонах, подложив под голову седла, стали просыпаться. Хотя заморозков еще не было, но свежий ветерок, веявший со стороны Днепра, вместе с волнами набегавшего тумана доносил утреннюю прохладу и сырость. Зябко поеживаясь со сна, казаки стали седлать отдохнувших за ночь коней и уничтожать следы своего пребывания у подножия сторожевого кургана.

— Пошевеливайтесь, сынки, — торопил своих спутников уже давно сидевший в седле Хмельницкий, — у нас еще впереди длинная дорога. Да, и о погоне забывать не следует.

По правде говоря, сейчас, когда его отряд увеличился едва ли не на треть, Богдан не слишком опасался погони. Для того, чтобы справиться с полусотней таких отчаянных сорвиголов, какие были сейчас под его началом, нужно было, по крайней мере, вдвое превосходить их численностью. Не говоря уже о самом Хмельницком, великолепно владевшим саблей и огнестрельным оружием, с ним был такой отчаянный рубака, как Иван Ганжа., который в сабельном бою мог с успехом противостоять трем противникам. О неимоверной физической силе великана Данилы Нечая ходили легенды не только у реестровиков, но и на Запорожье, где силой, смелостью и отвагой удивить кого-либо было трудно. Федор Богун, ходивший еще с королевичем Владиславом на Москву и участвовавший с Сагайдачным в битве при Хотине, знал Дикое поле как свои пять пальцев и владел всеми хитростями казаков и татар. Федор Вешняк, ненамного моложе Хмельницкого, ходил вместе с ним еще под Смоленск, а затем в составе чигиринской сотни десятки раз отражал татарские набеги. Более молодые Тимофей Носач, Григорий Гуляницкий, Антон Жданович, Пантелей Худорбай тоже были не последние из реестровиков. Правда, помимо старых заслуженных казаков в отряде у Хмельницкого были и молодые парубки, которым не приходилось еще участвовать в серьезных сражениях: его сын Тимофей, которому едва исполнилось 16 лет, немногим старше его Петро Дорошенко — внук знаменитого казацкого гетмана Михаила Дорошенко, молодой джура Иван Брюховецкий, Степан Славковский, заведовавший у него в Субботово конюшней. «То не беда, — усмехнулся Богдан своим мыслям, — что они молоды еще и военного опыта не имеют. Зато мужеством и отвагой наделены с избытком».