Легенда о Фарфоровом гроте - [4]

Метрах в тридцати от входа в грот Жаров заметил на земле три неглубокие черные лунки.

– Здесь она стояла с этюдником, – грустно вздохнул он.

– Да. А убийство произошло внутри грота.

– А где картина?

– В управлении, разумеется…

С Милой Калининой Жаров был едва знаком, помнил несколько ее работ в галерее, видел ее на вернисаже на Пушкинской, где художники продают морские виды курортникам.

Арка грота была сложена из крупных кусков кремового песчаника, отчего грот и вправду казался фарфоровым. Лента, огораживающая место преступления, болталась на ветру: вероятно, здесь уже побывали любопытные.

На полу в гроте валялись пустые пакеты, пивные банки, фантики от презервативов. О том, что в гроте произошло убийство, говорило большое темное пятно на каменных плитах. Сводчатый потолок был крепок, только в одном месте зияла причудливая дыра от вывалившихся камней. Солнечный луч косо стоял в этом сыром пространстве, словно падающий столб.

– А ведь в эту дыру спокойно пролезет человек, – заметил Жаров.

– Ну и что? Убийца просто завел женщину в грот. Зачем ему лезть через эту дыру? Никаких следов борьбы не было. Оперативники тут больше натоптали.

Жаров недолго постоял, задрав голову. Что-то было невозможным в этой дыре, не вязалось с общей атмосферой ветхого грота…

И вдруг он понял. По краям сильно изломанного отверстия шел узкий керамический бруствер!

* * *

Это не было прорехой в крыше, куда свалились камни. Окно было искусственного происхождения: его верх выглядел как маленькая арка из темно-красных косых кирпичей, та же кладка шла по краям, откуда пробивалась трава.

– Смотри! – воскликнул Жаров. – Эту безумную конфигурацию сделали здесь специально.

Пилипенко также задрал голову, наклоняя для остроты зрения очки.

– Не может быть, – спокойно сказал он. – Окно слишком неправильной формы, чтобы его сотворил человек. Думаю, это сделала другая сила.

От этих слов Жаров вздрогнул.

– Какая сила? О чем ты?

Пилипенко загадочно улыбнулся, проговорил, как бы размышляя вслух:

– Сначала это была какая-то правильная фигура, например, мальтийский крест. Но естественная природная сила, например, оползень или землетрясение двадцать седьмого года исказили его в эту фигуру.

– Думаю, нужно принести сюда лестницу. Вблизи можно увидеть, как было сделано окно.

– Есть более легкое решение, Ватсон. Можно осмотреть окно снаружи. Версия с оползнем меня устраивает, но только возникает другая загадка, впрочем, не имеющая отношения к убийству… Зачем делать окно в форме мальтийского креста?

Они вышли на воздух.

– Черт, перемажешься весь, – кисло заметил Пилипенко, оглядывая стену грота. – А сверху, со скалы, без альпинистских прибамбасов не спуститься.

– Есть, есть другое решение! – сказал Жаров, передразнивая друга.

Он уцепился за ветвь дуба, заболтал ногами и уперся в ствол. Когда-то он любил лазить по деревьям. Через минуту он уже стоял на арке грота, маняще загребая ладонями. Пилипенко помотал головой: нет, лучше здесь постою.

Жаров поднялся по склону, отряхивая на ходу джинсы. Окно утопало в траве, туда можно было легко провалиться. Он присел на корточки и погладил кладку ладонью. Так и есть: снаружи, по краю окна также шел черепичный бордюр. Все было сложено крепко, без трещинки. Никаким оползнем или землетрясением этот феномен не объяснишь. Отверстие неправильной формы было сооружено здесь намеренно.

Вдруг Жаров чуть не закричал от неожиданности. Кто-то тяжело положил ему руку на плечо. Он поднял голову. Перед ним стоял смеющийся Пилипенко.

– Все проще гораздо, – сказал он. – Там, за кипарисом, есть удобная тропинка наверх. Гм… – он оглянулся. – Это действительно может значить, что убийца пробрался в грот через окно. И его не было бы видно с поляны.

Он не стал утруждаться, чтобы присесть, а просто провел по краю окна носком ботинка.

– Хоть это и не имеет отношения к нашим делам, – заключил он, – но эту штуковину действительно сложили умышленно. Когда был поострен грот?

– Да лет сто двадцать назад.

– Возможно, это было не просто увеселительное местечко в парке помещика.

Они спустились по тропинке и двинулись краем поляны, медленно, словно выгуливая собаку. Жаров спросил:

– Кинолог работал?

– Конечно, – ответил следователь. – Ярцев с Ральфой. Ральфа взяла след и честно довела до того места, где мы оставили машину.

– Значит, тот человек тоже приехал на машине.

– Какой человек?

– Тот небритый, которого видел таксист. Там крутой поворот, за холм. Машина убийцы могла стоять там, и таксист ее не видел.

– Ты упрямо гнешь свое. Был какой-то прохожий – ну и что? Убийца – сам Калинин, и для другой версии я не вижу никаких доказательств.

– Я докажу, – сказал Жаров. – Пусть убийца – сам муж, но это еще не значит, что он действовал именно потому, что прочитал статью в моей газете. Он действовал так по другим причинам.

– Проклятье Фарфорового грота, – задумчиво сказал Пилипенко.

– Да, – сказал Жаров. – Проклятье Фарфорового грота.

– Знаешь, а ведь оно действительно может существовать.

Жаров вскинул на друга удивленные глаза. Но Пилипенко был далек от того, чтобы шутить. Он вдруг щелкнул пальцами.

– Вот что. Надо немедленно поехать к твоей внештатнице. Мы ничего не знаем об убийстве тридцать девятого года, поскольку довоенные архивы сгорели. Но она ведь от кого-то об этом узнала. Думаю, что узел именно в том источнике информации.