Легенда любви - [20]

Убегая от наступавших войск Шермана, Элизабет вместе с тетей Джулией подались на юг, в Новый Орлеан. Тетя Джулия считала, что там спокойнее. И действительно, в этом оккупированном янки городе жизнь текла тихо и размеренно, будто и не было никакой войны.

Когда вдовы погибших солдат и офицеров начали составлять списки желающих работать в госпитале Конфедерации, Элизабет уговорила тетю Джулию отпустить ее. Вместе с другими мужественными женщинами Элизабет отправилась в Северную Луизиану ухаживать за ранеными. Ей хотелось хоть чем-то помочь своим. Она не могла оставаться в стороне.

Так Элизабет оказалась в Шривпорте, а потом…

Элизабет стиснула зубы. Она гнала от себя мучительные воспоминания о том, что с ней случилось в Шривпорте. Она заставила себя не думать об этом и мгновенно перенеслась к тому счастливому дню, когда наконец встретилась со своим отцом.

Элизабет нашла его в одном из восточных госпиталей. Он был тяжело ранен и беспрерывно стонал, но его потускневшие глаза засветились надеждой, когда он увидел свою дочь. Элизабет взяла ослабевшую руку отца. Теперь она будет заботиться о нем так же, как он всегда заботился о ней.

Элизабет тогда подумала о мисс Дугайр, директрисе женской гимназии в Нью-Йорке, в которой когда-то училась. Что, если мисс Дугайр нужны учителя?

Седовласая коренастая старая дева обрадовалась приходу Элизабет. Она с сочувствием и пониманием выслушала Элизабет, однако была вынуждена ей отказать. Мисс Дугайр сказала, что еще до начала войны прием учениц в академию молодых леди значительно сократился и ей пришлось уволить двух почтенных учителей, проработавших в академии более десяти лет.

Увидев, что Элизабет огорчилась, мисс Дугайр улыбнулась и сказала:

– Не волнуйтесь, моя дорогая. Директор Болтвуда – мой должник.

– Болтвуд? Ведь это гимназия для мальчиков, не так ли, мисс Дугайр?

– Верно. – Директриса поджала свои темные губы, затем улыбнулась и сказала: – Но, как мне известно, им очень нужен преподаватель.

– Это было бы хорошо, но…

– Элизабет Монтбло, вы станете первой учительницей за всю историю Болтвуда! Положитесь на меня, – хихикнув, как девчонка, сказала мисс Дугайр.

Элизабет так никогда и не узнала, о какой любезности шла речь, но в тот же день в академию на Мэдисон-сквер приехал джентльмен. Это был высокий, болезненно-худощавый мужчина с орлиным носом, маленькими глазками и жалкими остатками седых волос вокруг лысины.

Профессор Чарлз Ф. Дарвуд III, выпускник Гарварда, имеющий ученую степень бакалавра, вот уже двадцать пять лет был директором Болтвуда. Во время собеседования он произвел на Элизабет впечатление застенчивого, строгого и лишенного чувства юмора человека, поэтому ей было трудно поверить в то, что он тут же предложил ей место учительницы в академии для молодых джентльменов.

Она не сомневалась, что ей будут платить гораздо меньше, чем другим преподавателям Болтвуда, но была благодарна Чарлзу Ф. Дарвуду III за то, что он дал ей работу. Не меньшую признательность Элизабет испытывала и к мисс Дугайр.

На деньги, зарабатываемые в Болтвуде, она смогла снять небольшую двухкомнатную квартирку. Кроме того, ей хватало средств на еду, на лекарства для отца и на одежду. А главное – теперь они вновь были вместе.

Элизабет стало стыдно за тот приступ злобы и жалости к себе, который вызвало посещение роскошного дома Кертэнов.

Девушка громко зевнула и перевернулась на живот. Она взбила жесткую подушку и положила на нее голову.

Проваливаясь в сон, Элизабет решила, что, как только ей заплатят за обучение маленького Бенджамина, она тут же купит пару шелковых наволочек, отороченных тонким бельгийским кружевом.

Прошло несколько недель с тех пор, как Элизабет познакомилась с Дэйном Кертэном, но на все его предложения она неизменно отвечала: «Нет!» Дэйн приглашал ее то пойти с ним куда-нибудь пообедать, то поехать в театр, однако каждый раз Элизабет вежливо, но твердо отказывала. Однако нежелание красавицы учительницы выходить с ним в свет делало ее в глазах Дэйна лишь еще более привлекательной. Дэйн решил бывать в доме брата на Пятой авеню всякий раз, когда Элизабет приходила заниматься с маленьким Бенджамином.

Каждый раз Дэйн реагировал на отказы Элизабет по-разному – то поддразнивал ее, то начинал флиртовать, то оставался деланно-равнодушным. Когда же она наконец сказала «да», он не мог поверить своим ушам.

Это случилось в один прекрасный солнечный день. Спрятавшись за балконную дверь, Дэйн подглядывал за тем, как Элизабет занималась с Бенджамином. Учительница и его племянник сидели на полу по-турецки и занимались. Они скорее напоминали старых добрых друзей, чем учительницу и ученика. Элизабет вела себя так, будто была ровесницей мальчика.

Дэйн с умилением наблюдал, как учительница то подбадривала Бенджамина, то за что-то хвалила его. Щеки мальчика пылали от усердия. В последнее время в академии он получал лишь отличные отметки.

Когда урок закончился, Дэйн вошел в спальню племянника. Он наклонился, обнял Бенджамина и похвалил за труды. Дэйн знал, что Элизабет это будет не менее приятно, чем малышу.

Элизабет и впрямь было приятно это слышать. Она посмотрела на Дэйна и улыбнулась. Дэйн улыбнулся ей в ответ и как бы невзначай предложил: