Шривпорт, Луизиана,
последняя столица Конфедерации
Апрель 1865 года
«В соответствии с решением Особого военного трибунала вы, Элизабет Монтбло, обвиняемая в умышленном убийстве гражданина Конфедерации, отважного полковника Фредерика С. Доббса, должны быть немедленно доставлены к месту казни, где завтра, 18 апреля 1865 года, на рассвете смертный приговор будет приведен в исполнение отрядом стрелков. Да помилует Господь вашу душу».
В то время как полковник Дэвис М. Кларк, высший по чину из пяти офицеров военного трибунала Конфедерации, зачитывал обвинительный приговор, Элизабет Монтбло ни разу не опустила глаз.
Ее пальцы, сжимавшие ридикюль, побелели от напряжения, в ушах отдавались тяжелые удары сердца, казалось, оно вот-вот вырвется из груди. Ей было страшно до боли во всем теле, но она молчала. Она не просила трибунал о помиловании и не жалела о содеянном.
Над северной крепостью Луизианы уже сгущались сумерки, а Элизабет все стояла, вытянувшись в струнку, подобно офицеру, читавшему ее смертный приговор, и только еще выше подняла голову. Ее голубые глаза по-прежнему были спокойны и сухи.
Наконец приговор был оглашен, распахнулись грубо срубленные двери суда, и в душный зал ворвался свежий апрельский ветер. В круглых стеклянных лампах задрожали языки пламени. На серых стенах помещения и на суровых лицах судей военного трибунала заплясали тени.
Четверо молодых солдат, одетых в форму конфедератов, выступили вперед. Элизабет догадалась, что это за ней. В последний раз она неторопливо и выразительно оглядела каждого из пяти судей, сидевших за длинным столом, затем повернулась и вышла из зала в сопровождении конвоя.
Оказавшись в каменном кольце, она чуть помедлила, глубоко вдохнула прохладный ночной воздух и приготовилась к еще одному унижению – шествию к крепостной стене, к тюрьме.
Этот путь показался Элизабет самым длинным в ее жизни. Высоко неся голову, она шла, не оглядываясь по сторонам. Ей пришлось идти по главной площади, затем мимо офицерских казарм и складов. Солдаты, шатавшиеся по крепости без дела, провожали ее оскорбительными выкриками, свистом и улюлюканьем. Наконец она остановилась возле невысокого кирпичного здания, возведенного в дальнем углу квадратного двора.
К счастью, в сгущавшихся сумерках уже не было видно ни лиц солдат, ни ее лица. Элизабет Монтбло с облегчением вздохнула, вступив на полосу света, падавшего через открытую дверь. Она сделала еще один шаг и увидела прямо перед собой дюжего плечистого охранника, сидевшего за низким столом. Он поднял голову, глаза его округлились, и он вскочил, отодвинув стул. Его голову покрывали жидкие свалявшиеся белесые волосы. Толстый нос, похоже, не раз был перебит. Широкое лицо расплылось в ухмылке, обнажив изрядно поредевшие зубы. Однако в улыбке этой веселья было мало.
– Мисс Элизабет Монтбло доставлена для заключения в карцер, – сказал начальник конвоя лейтенант Клейтон Белли. – Рядовой Старк, вы должны проследить за тем, чтобы осужденная находилась здесь до момента казни.
Отдав честь лейтенанту, толстый охранник что-то пробурчал себе под нос. При этом он ни на минуту не сводил мутных глаз с лица Элизабет. Оставшись наедине с заключенной, охранник не спеша подошел к ней, вытер о штаны огромную потную ладонь и протянул Элизабет.
– Дэви Старк, – торжественно произнес он. – Почему бы нам не познакомиться, прежде чем я запру вас в камеру?
Элизабет бросила на охранника презрительный взгляд и, не обратив внимания на его протянутую руку, промолчала. Дэви Старк, пожав жирными плечами, засунул большие пальцы за ремень штанов и стал медленно прохаживаться вокруг девушки, словно прицениваясь к вещи, выставленной на продажу.
Очередной раз смерив ее взглядом и еще раз ухмыльнувшись, охранник наконец решил, что эта преступница не в его вкусе. Старк предпочитал пышных крутобедрых блондинок, а эта рыжеволосая голубоглазая девица была уж чересчур тощей. У нее была такая тонкая прозрачная кожа, что, казалось, дотронься до нее, и на ней останутся багровые следы. Более того, голубые глаза недотроги смотрели надменно и пренебрежительно.
Продолжая ходить вокруг Элизабет, он решил попробовать еще раз подступиться к ней. Будь эта рыжеволосая милашка подогадливее, могла б и сообразить, что за кое-какую услугу дружок Старк согласился бы выпустить ее отсюда. На самом деле у него и в мыслях не было выручать девушку.
Старк остановился прямо перед Элизабет, сложил толстые ручищи на груди, улыбнулся и сказал:
– Полагаю, мне следовало бы препроводить вас в камеру. – Немного помолчав, он подмигнул ей левым глазом и добавил: – Хотя вы наверняка станете просить меня повременить с этим.
– Напротив, – тихим ровным голосом возразила Элизабет, – я требую, чтобы вы немедленно отвели меня туда. – Ее глаза сузились. – Камера смертников для меня гораздо предпочтительнее вашего общества, рядовой Старк.
Ему потребовалось какое-то время, чтобы осмыслить произнесенные ею слова, ухмылка исчезла с его лица, и в белесых глазах мелькнула досада, тут же сменившаяся гневом.
– А-а-а, прекрасно, рыжая тощая сука! – Он поднял со стола лампу, схватил Элизабет за руку и потащил за собой по узкому коридору. – Проклятая гадина! Убийца! И еще корчит из себя невесть что! – бормотал он на ходу. – Ладно, мисси, я вас хорошенько запру. Радуйтесь! А когда ты попросишь, чтоб я выпустил тебя оттуда – а ты непременно попросишь об этом, – не надейся, что я захочу тебя услышать!
