Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки - [155]

Гёк Хюсейин с трудом высвободился из рук старухи и молча зашагал в сопровождении двоих других старцев к центру села. Толпа проводила их глухим ропотом.

А Султан Кары направилась к дому Халиля. Она застала его мать и сестру в слезах.

— Чего раскисли? Никакой непоправимой беды еще не случилось.

Женщины усадили гостью на почетное место.

— Ты уже, видать, прослышала о решении, которое приняли эти поганые трусы, — продолжала Султан Кары, обращаясь к матери Халиля. — Ну и пусть! Если они не откажутся от своего слова, я сама отведу Зейнаб в деревню, откуда я родом, о ней позаботятся мои племянники. Не то что Карадже Али — самому султану или падишаху не уступят ее. Там и сыграем свадьбу Халиля и Зейнаб, построим им дом, выделим земли. Не плачь, сестра.

— Горько мне видеть, какие дела здесь творятся, пока мой сын в отлучке!

Султан Кары утешала бедную вдову:

— Все будет хорошо, не горюй, милая.

После этого неугомонная старуха направилась к дому Зейнаб. Она застала троих ее братьев сидящими в угрюмом молчании под огромной чинарой.

— Трусы! — набросилась она на молодых людей. — Да падет проклятье на ваши головы! Разве так ведут себя настоящие йигиты? Да вы хуже баб! Я не я буду, ежели допущу, чтобы Зейнаб стала женой нечестивца Караджи. Как вы только осмелились чужую невесту обещать другому?

Братья не ответили ни слова старой Султан Кары. Она же, смерив их презрительным взглядом, прошествовала в дом.

— Зейнаб! — позвала она.

— Я здесь, матушка, — откликнулась девушка. Она вышла навстречу старухе, глаза ее были красны от слез.

— Значит, эти негодяи уже сообщили тебе о своем решении? Ты, доченька, не плачь, выслушай, что скажет тебе старуха. Они совсем рассудка лишились от страха. Даже если они сумеют уговорить всех деревенских, я тебя в обиду не дам. Сама отведу к жениху, и вы вдвоем останетесь у моей родни. Поняла? Если Халиль вернется, ты ему передай мои слова.

Весть о том, что аксакалы решили уступить девушку Карадже Али, быстро домчалась до Сарыджалы. Жители этой деревни возликовали, а Караджа Али на радостях зарезал барана и устроил угощение для односельчан.

Наутро Караджа Али сел на своего коня и поскакал в Гёкдере. Долго он ждал под чинарой появления Зейнаб, но девушка все не выходила. Лишь около полудня она, тщательно спрятав лицо, торопливо прошла к источнику за водой. Караджа, улыбаясь, шагнул ей навстречу. Он не ожидал, что девушка пройдет мимо, словно не замечая его. На обратном пути Караджа Али остановил ее:

— Дай испить воды, красавица. Остуди жар моего сердца.

Зейнаб виду не подала, что слышит его, молча обошла и заспешила к дому. Вскипел Караджа Али. «Пока этот парень ходит по земле, не будет она моей. Напрасно поддался я на уговоры Мустана-чавуша, только опозорился. Придется еще раз отправить к ним Ходжу Сюлеймана».

Братья встретили посланца без прежней приветливости. Лица их были хмуры и бледны. «Видать, тяжело далось им решение, — подумал Ходжа Сюлейман, — девушка не согласна изменить своему слову. Но верх взяли старейшины деревни. Они люди мирные, безобидные, не осмеливаются тягаться с нашим грозным Караджой Али. Эх, накажет господь этого нечестивца».

Вошла девушка, подала гостю и братьям кофе и отошла в сторону, почтительно сложив руки. Ходжа Сюлейман не мог оторвать глаз от нее — до чего ж пригожа! Трепетные густые ресницы, высокая грудь, пухлые алые губы. Статная, гибкая, как ветвь, она не могла не вызывать восхищения. «Не будь я таким глубоким стариком, — подумал Ходжа Сюлейман, — сам влюбился бы в этакую красавицу».

После того как кофе выпили, Зейнаб собрала пустые чашки и покинула комнату.

— По соизволению божьему… — повел свою речь старик, но старший из братьев оборвал его:

— Говорят, что палец, отрезанный по велению Аллаха, не болит. Передайте Карадже Али, чтобы поскорее сыграл свадьбу и забрал сестру. И еще передайте: было бы хорошо, если б ему удалось завоевать ее сердце. Мы же шлем ему поклон. Мы не смогли уговорить сестру, но она станет ему женой. А еще в старые времена говорили: «Нелюбящая жена горше яда».

Ходжа Сюлейман приготовился уходить. На душе у него было тягостно. За всю свою долгую жизнь он впервые встречался с таким безысходным отчаяньем. Больше всего его угнетало, что он вынужден принимать участие в этом деле.

Спина старца совсем ссутулилась, голова поникла. Братья Зейнаб вышли проводить гостя. Неожиданно старик резко повернулся, схватил старшего брата за руки и отвел в сторону.

— Выслушай меня, юноша, — проговорил он. — Я прожил долгую жизнь, многое повидал, даже спускался в Чукурову. Ты прав: отрезанный по велению Аллаха палец не болит! И все же выслушай меня. Хоть аксакалы и решили судьбу девушки, вы не должны разлучать ее с возлюбленным. Ты, верно, не ждешь таких речей. Тем более от свата. Но ведь и у меня есть сердце! Понимаешь? Так что передать Карадже Али?

Ходжа Сюлейман пристально смотрел в глаза молодому человеку.

— Палец, отрезанный по велению Аллаха… — повторил тот. — Как порешили, так и передай.

Молча сел на коня Ходжа Сюлейман и отправился в путь.

Каражда Али встретил его на дороге.

— Что, недобрые вести везешь? — спросил он, вглядываясь в лицо старика.