Легенда дьявольского перекрестка - [4]

- Смело спрашивайте.

- При нашей первой встрече вы обмолвились, что в мекленбургских землях впервые оказались двадцать лет назад. Откуда же...

- Да, около двадцати лет назад, - прервал его Михаэль. - Моя родина малоизвестна и лежит так далеко, что я не удивлюсь, если она сейчас принадлежит французам, итальянцам или туркам. Не удивлюсь, если ее из-за незначительности перестали отмечать на картах. Так что даже упоминать ее не буду, так как вы вряд ли что-нибудь о ней слышали.

Вежливо посмеявшись и поняв, что Михаэль Бреверн не хочет поднимать тему своего происхождения, Фаден осторожно поинтересовался:

- Как же вы познакомились с Густавом Шельдером?

На мгновение Михаэль погрузился в собственные воспоминания, едва заметно улыбаясь им. Наконец он ответил:

- Итак, я только-только начинал свое дело. Впрочем, тогда я еще ничего не купил и ничего не продал, а пребывал исключительно в разъездах, чтобы завести знакомства, найти новые интересные товары и определиться с предметом своей будущей торговли. Так я оказался в каком-то обшарпанном питейном заведении Мекленбурга, - Михаэль неожиданно прервался, обводя взглядом трактирный зал, а затем шепнул: - Знаете, а этот трактир удивительно напоминает то место, о котором я рассказываю. Точь-в-точь. Разница только в том, что у местного хозяина обе руки целы.

Мужчины рассмеялись, а когда успокоились, Михаэль Бреверн, взъерошив свою шевелюру с редкой проседью, продолжил:

- Мне едва исполнился двадцать один год, и я, получив некоторое состояние, удачно ускользнул от какой-либо опеки. Я был предоставлен сам себе и потому нередко ввязывался в пьяные дурачества малознакомых мне личностей. Так получилось, что в том заведении я сильно повздорил с одним из посетителей, завязалась драка, которая обязательно бы закончилась для меня плачевно, если бы не заступничество и помощь Густава. Это сейчас я похож на человека, сотворенного по образу и подобию, а в молодости я более всего походил на нескладного лягушонка. Густав же никогда таким не был. Всего на полтора года меня старше, а крепок телом, широкоплеч, мужественен. Ну, разве что в росте я ему не уступал.

Рассказ Михаэля, яркий и вдохновенный, был полон анекдотичных подробностей и грустных деталей, важных мелочей и уточнений по поводу каких-то сущих пустяков. При этом по его лицу и по интонациям в голосе было очевидно, что воспоминания греют Михаэлю душу. Он подолгу держал веки закрытыми. Ему было приятно заглянуть в дальние уголки памяти, где Густав еще жив, молод и называет его другом.

Он рассказывал, как без малого десять лет вел совместные дела с Густавом, торговавшим тогда тканями, как при любом удобном случае они обменивались письмами и подарками, встречаясь не реже трех раз в год, что не так уж и мало, учитывая разделявшее их расстояние. Потом, после женитьбы Густава, рождения у него сына, встречи стали реже. Михаэль, серьезно занимавшийся в ту пору расширением своей торговли на севере герцогства, не смог прибыть ни на свадьбу друга, ни на крестины его сына, о чем сейчас сильно переживал, будто это могло отсрочить кончину Густава или облегчить его последние дни.

Михаэль упомянул, что письма и встречи прекратились, когда его товарищ решил полностью переключиться на торговлю лесом. В последние годы он ничего не слышал о Густаве, тем не менее часто его вспоминал. И вот месяц назад ему сообщили о смерти старого приятеля после долгой болезни. Бросив все, Михаэль тотчас направился в Зеенвиц, чтобы хотя бы поклониться могиле Густава.

Семья покойного встретила Михаэля недружелюбно, поначалу приняв его за очередного кредитора. Их отношение коренным образом изменилось только тогда, когда Михаэль без упреков и споров заплатил по всем долгам Густава Шельдера и долгам его семьи, которые образовались уже после смерти друга и оказались немалыми.

- Теперь же я не в состоянии оставаться в доме Шельдеров, - закончил свое повествование Михаэль. - Их постоянное и утомляющее выражение своей признательности просто сводит меня с ума.

- В конце концов эти их чувства можно понять, - отметил Фаден. - Разорившаяся семья, похоронившая кормильца, оставшаяся без достойных друзей, но с большими долгами, стояла на краю отчаяния, не ожидая помощи. Внезапно, подобно рыцарю в сияющих доспехах, появляетесь вы. Простите за такое сравнение, но для них вы сейчас немногим менее значимы, чем сам Спаситель.

- Насколько я знаю, - решил проявить осведомленность Михаэль, - вы из собственных средств назначили вдове Шельдер пенсию.

Господин Фаден отмахнулся:

- Не такие уж и крупные суммы.

- Что ж, будем считать и мои затраты на кредиторов Густава не очень крупными суммами. В любом случае мне пора возвращаться к собственной жизни. Спутники, с которыми я прибыл сюда, уже заждались меня в Даммене. Я почтил память друга, исполнил все прочие обязательства и решения об отъезде уже не изменю.

- Боюсь, как бы не подвела погода, - сказал Фаден, оборачиваясь к окну, словно через его мутные стекла действительно можно было увидеть улицу.

- Путь не так долог, как кажется. К тому же успею протрезветь.