Ледяной призрак. Истории с «Титаника» - [34]

Парадная лестница высотой в 60 футов предположительно выполнена в стиле «Уильяма и Мэри», однако ей придан французский шарм а-ля Людовик XIV, металлические конструкции украшены бронзовыми цветами и листвой. Наверху лестницы расположен огромный стеклянный купол, изготовленный из стекла и железа, под которым на самой верхней площадке находилась резная панель с часами, по бокам которых расположились бронзовые женские фигурки, олицетворяющие Честь и Славу, венчающие Время. Обеденный салон для пассажиров первого класса — самый большой обеденный салон в истории океанских лайнеров. Он вмещает 532 человека и расположен по всей ширине судна, его ширина — 92 фута, его длина — 114 футов. Салон отделан в стиле короля Якова I, но вместо мрачных дубовых панелей, которые встречаются в огромных английских домах, стены и потолок здесь выкрашены в яркий белый цвет. Дубовая мебель предназначается для того, чтобы подчеркнуть этот стиль, но эффект портят узорчатые плитки линолеума, которыми выложен пол. Другой ресторан, расположенный на палубе В, такой же просторный, его размеры 60 на 45 футов. Интерьер ресторана имитирует стиль Людовика XVI, желто-коричневые панели из дерева грецкого ореха, позолоченная лепнина, позолоченные консоли, длинный обеденный стол, украшенный мраморной фигурой, желто-коричневые шелковые занавески на эркерах с каймой, декорированной цветами и вышитыми ламбрекенами. Покрытый штукатуркой потолок украшен узорами в виде шпалер и гирлянд, аксминстерский ковер дизайна Людовика XVI, стулья, изготовленные из дерева грецкого ореха, обиты гобеленом с изображением решеток из роз, и имеется обязательный помост для оркестра. Гостиная расположена по всей ширине судна. Она также покрыта белыми панелями в стиле Якова I. на которых висят обюссонские ковры. Салон первого класса на Прогулочной палубе А выполнен в стиле Версальского дворца. Салон-читальня — в георгианском стиле 1780-х. Курительный салон, где, безразлично развалившись в креслах, мужчины проводят время в обществе себе подобных, обит панелями красного дерева, предположительно в Георгианском стиле 1720-х. Здесь есть французское кафе с маленькими столиками, небольшими диванами из тростника и плетеными креслами, с решеткой с вьющимися растениями, чтобы создавалось впечатление, что вы находитесь на берегу. Турецкие бани спроектированы в мавританском стиле XVII века и облицованы синим и зеленым кафелем. «Здесь все было чудесно, — заявил один журналист из Филадельфии, — роскошный отель, перемещенный в океан, сверкающий плавающий дворец омара».

Глава пятая Мореплаватели

«Несомненно, благодать заключается в том, чтобы хоть раз в жизни на какое-то время избавиться от всех друзей и родственников».

Артур Хью Клаф, Любовь в дороге

«Титаник» был величайшим пароходом в мире. Его офицеры назывались мореплавателями, все они обучались выходить в море под парусом. Герберт Питман, Третий корабельный офицер, имел за плечами 16-летний мореходный опыт до того, как был принят в команду «Титаника». В течение четырех лет он ходил под парусом в качестве ученика, а затем три года прослужил на парусных судах, после чего работал на пароходах компании «Блю Энкор Лайн» (Blue Anchor Line), курсировавших до Австралии. Пятый офицер, 28-летний Гарольд Лоу, занимался мореплаванием половину своей жизни, в возрасте 14 лет убежав от своего учителя, у которого получал образование. Он прослужил на семи шхунах и нескольких суднах с прямым парусным вооружением перед тем, как начал работать на западноафриканских пароходах. Уильям Мэрдок, первый офицер «Титаника», закончил школу в возрасте 15 лет и стал младшим матросом на барке, курсирующем между Ливерпулем и тихоокеанским побережьем Америки. Ни гордость, ни сантименты не позволили офицерам компании «Уайт Стар» забыть то, что они обучались искусству мореплавания в дни, когда суда ходили под парусами. В эпоху «Титаника» такие компоненты оснастки, как бык-гордень, вертлюжный штырь, фал, ракс-клоты, леер для паруса и различные виды парусов, включая лавировочный парус, мунсель, бизань, брам-стеньгу, казались очень колоритными. Опасности и тяготы парусных судов были чрезмерными: люди, служившие на них, не были склонны к идеализации или приукрашиванию событий прошлого; больше всего они сожалели, что паруса устарели, и тосковали по добрым старым временам. Стоило их только попросить, и они начинали рассказывать леденящие кровь истории о тайфунах, катастрофах и лишениях, демонстрирующие неустрашимую отвагу, проявленную ими в молодые годы.

Артур Рострон родился в 1869 году, в 1887 году он начал свое обучение на судне с полным парусным вооружением «Седрик Саконский» (Cedric the Saxon), провел 8 лет в Южной Атлантике и 10 лет ходил под парусом. Он с гордостью, а не с отвращением вспоминает о том, как «в течение долгого времени поднимался на мачты, часто во время бушующего ночью шторма, проводил по шесть-восемь часов на фок-рее, пытаясь свернуть парус, парусная ткань была абсолютно мокрой от дождя и морской воды и тяжелой как лист железа, он обдирал все ногти, на ладонях оставались свежие кровоточащие раны; он промокал до нитки, одетая на нем штормовка рвалась в клочья, а резиновые сапоги наполнялись водой». Эти воспоминания навсегда остались в его памяти, — «не прекращающаяся качка и постоянные ураганы… где-то за мысом Горн». Чарльз Герберт Лайтоллер, второй помощник капитана на «Титанике», вспоминает свой первый рейс на пароходе, следовавшем из Нью-Йорка в 1890 году: «Честно говоря, мне не понравилось. Вы хорошо проводите время, наслаждаетесь хорошей едой. Всегда знаете, что будете делать в свободное от вахты время. Да, я терпеть не мог дым и запах, мне не хватало неистовых наполняющихся ветром парусов, звука воды за штормовым портиком вместо монотонного лязга и ударов, доносящихся из машинного отделения. Очень не хватало ощущения чего-то живого под ногами». Однако утешением стал тот факт, что пароходу потребовалось всего две недели, чтобы добраться до Глазго.