Ледяной поход (с Корниловым) - [3]
Через два дня мой командир полк. С. [9]приехал; и мы идем записываться в бюро Добровольческой армии.
Подошли к дому. У дверей - офицер с винтовкой. Доложил караульному начальнику, и нас провели наверх.
В маленькой комнате прапорщик-мужчина и прапорщик-женщина записывали и отбирали документы; подпоручик опрашивал.
"Кто вас может рекомендовать?" - "Подполковник Колчинский",- называю я близкого родственника ген. Корнилова.
Подпоручик делает мину, пожимает плечами и цедит сквозь зубы: - "Видите, он, собственно, у нас в организации не состоит…"
Я удивлен. Ничего не понимаю. Только после объясняет мне подполк. Колчинский: офицеры бюро записи - ставленники Алексеева, а он - корниловец; между этими течениями идет скрытый раздор и тайная борьба.
Мы записались. Знакомимся с заведующим бюро и общежитием гв. полк. Хованским. Низкого роста, вылощенный, самодовольно-брезгливого вида полк. Хованский говорит, "аристократически" растягивая слова и любуясь собой: "поступая в нашу (здесь он делает ударение) армию, вы должны прежде всего помнить, что это не какая-нибудь рабоче-крестьянская армия, а офицерская". После знакомства разместились в общежитии. Меня поражает крайняя малочисленность добровольцев. Новочеркасск полон военными разных форм и родов оружия, а здесь, в строю армии,- горсточка молодых, самых армейских офицеров.
С каждым днем в Новочеркасске настроение становится тревожнее. Среди казаков усиливается разложение. Ожидается выступление большевиков. Каледин [10]по-прежнему нерешителен. Войсковой круг теряется…
Штаб Добровольческой армии решает перенестись в Ростов. Верхом, со своими адъютантами, переехал туда Корнилов. В этот же день переехал полк. С. и мы, первые офицеры его отряда.
В Ростове штаб армии - во дворце Парамонова [11]. Около красивого здания - офицерский караул. У дверей часовые.
Стильный, с колоннами зал полон офицерами в блестящих формах. Среди них плотная, медленная фигура Деникина [12]. В штатском, хорошо сшитом костюме он больше похож на лидера буржуазной партии, чем на боевого генерала. Из угла в угол быстро бегает нервный, худой Марков [13]. Появляется начальник штаба - молодой, надменный ген. Романовский [14], хитрый Лукомский [15]с лицом городничего, старик Эльснер [16]; из штатских - чл. I Думы Аладьин [17], в форме английского офицера, сотрудник "Русского слова" - маленький, горбатый Лембич, живой, худенький брюнет, матрос Баткин [18], Борис и Алексей Суворины… [19]
Но и с перенесением штаба в Ростов общая тревога за прочность положения не уменьшается. Каждый день несет тяжелые вести. Казаки сражаться не хотят, сочувствуют большевизму и неприязненно относятся к добровольцам. Часть из еще не расформированных войск перешла к большевикам, другие разошлись по станицам. Притока людей из России в армию - нет. Командующий объявил мобилизацию офицеров Ростова, но в армию поступают немногие - большинство же умело уклоняется.
В это время в сто человек сформировался отряд полк. С., и через несколько дней мы несем первую службу - занимаем караул на станции Ростов.
Настроение в городе тревожное… Вокзал набит народом. То там, то сям собираются кучки, говорят и озлобленно смотрят на караульных.
Офицеры караула арестовали подозрительных: громадного роста человека с сумрачным лицом "партийного работника", пьяного маленького лакея из ресторана, человека с аксельбантами и полковничьими погонами, офицера-армянина и др.
Пьяный лакей, собрав на вокзале народ, кричал: "афицара, юнкаря - это самые буржуи, с кем они воюют? с нашим же братом - бедным человеком! Но придет время - с ними тоже расправятся, их тоже вешать будут!"
Ночь он проспал в караульном помещении. "Отпустите его, только сделайте внушение, какое следует",- говорит утром полк. С.- поручику 3.
Мимо меня идет 3., и лакей. 3. делает мне знак: войти в комнату. Вхожу. Они за мной. 3. запирает дверь, вплотную подошел к лакею и неестественным, хриплым голосом спрашивает: "Ну, что же, офицеров вешать надо? да?" - "Что вы, ваше благородье,- подобострастно засюсюкал лакей,- известно дело - спьяна сболтнул".- "Сболтнул!… твою мать!" - кричит 3., размахивается и сильно кулаком ударяет лакея в лицо раз, еще и еще… Лакей шатнулся, закрыл лицо руками, протяжно завыл. 3. распахнул дверь и вышвырнул его вон.
"Что вы делаете? И за что вы его?" - рванулся я к 3.
"А, за что? За то, что у меня до сих пор рубцы на спине не зажили… Вот за что",- прохрипел 3. и вышел из комнаты.
Я узнал, что на фронте солдаты избили 3. до полусмерти шашками.
Человека с полковничьими погонами и странно привешенными аксельбантами допрашивает полк. С. "Кто вы такой?" - "Я - полк. Заклинский",- нетвердо отвечает опрашиваемый и стоит по-солдатски вытянувшись. "Где вы служили?" - "В штабе Северного фронта".- "Вы генерального штаба?" - "Да".- "А почему у вас погон золотой и с синим просветом?" [20]- "Я кончил пулеметную школу", [21]- выпаливает он. "Так,- тянет полковник,- а почему вы носите аксельбанты [22]так, как их никогда никто не носил?" Заклинский молчит. "Ракло ты! а не полковник! обыскать его!"
Автор этой книги — видный деятель русского зарубежья, писатель и публицист Роман Борисович Гуль (1896–1986 гг.), чье творчество рассматривалось в советской печати исключительно как «чуждая идеология». Название мемуарной трилогии Р. Б. Гуля «Я унёс Россию», написанной им в последние годы жизни, говорит само за себя. «…я унес Россию. Так же, как и многие мои соотечественники, у кого Россия жила в памяти души и сердца. Отсюда и название этих моих предсмертных воспоминаний… Под занавес я хочу рассказать о моей более чем шестидесятилетней жизни за рубежом.».
Эмиграция «первой волны» показана в третьем. Все это и составляет содержание книги, восстанавливает трагические страницы нашей истории, к которой в последнее время в нашем обществе наблюдается повышенный интерес.
Роман "Азеф" ценен потому, что эта книга пророческая: русский терроризм 1900-х годов – это начало пути к тем "Десяти дням, которые потрясли мир", и после которых мир никогда уже не пришел в себя. Это – романсированный документ с историческими персонажами, некоторые из которых были еще живы, когда книга вышла в свет. Могут сказать, что книги такого рода слишком еще близки к изображаемым событиям, чтобы не стать эфемерными, что последняя война породила такие же книги, как "Сталинград" Пливье, "Капут" Малапартэ, которые едва ли будут перечитываться, и что именно этим может быть объяснено и оправдано и забвение романа "Азеф".
Царствование императора Николая Павловича современники оценивали по-разному. Для одних это была блестящая эпоха русских побед на поле брани (Кавказ, усмирение Польши и Венгрии), идиллии «дворянских гнёзд». Для других – время «позорного рабства», «жестокой тирании», закономерно завершившееся поражением в Крымской войне. Так или иначе, это был сложный период русской истории, звучащий в нас не только эхом «кандального звона», но и отголосками «золотого века» нашей литературы. Оттуда же остались нам в наследство нестихающие споры западников и славянофилов… Там, в недрах этой «оцепеневшей» николаевской России, зазвучали гудки первых паровозов, там выходила на путь осуществления идея «крестьянского освобождения».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.