Ледяной остров - [94]
Вспыхнула сигнальная лампочка. Капитан включил репродуктор.
- Вертолет готов к полету, товарищ капитан.
- Хорошо,-капитан выключил репродуктор.-Ну, Виктор Николаевич, ни пуха ни пера…
Вертолет опустился на палубу гидропульта в тот момент, когда гидропульт подошел к месту аварии. Рядом стоял подводный корабль из флотилии Королева.
Свежий ветерок рябил морскую гладь. «Да, время терять нельзя,- подумал Дубравин.- Надо что-то срочно предпринимать.»
К Дубравину подошел штурман второго подводного корабля Петров.
Виктор спросил:
- А где остальные корабли? Ушли?
- Нет, все под водой.
- Зачем?
- Видите ли, мы решили попробовать кое-то сделать сами. Пытаемся размыть грунт над кораблем Королева.
- А что, корабль целиком погребен?
- Да.
- У вас есть какой-нибудь план?
- Размыть фарватер к переходному тамбуру. Только слабоваты у нас насосы.
- Ясно. Сейчас мы вам поможем,-сказал Виктор Дубравин и дал команду к погружению.
Зарубина сильно знобило, болела разбитая голова. Когда он пил принесенное коком кофе, зубы его выбивали частую дробь о край кружки. Временами он забывался, а очнувшись, прислушивался. Кругом стояла тишина, только над кораблем не прекращался шум, к которому с надеждой прислушивались лежавшие на подвесных койках люди.
Шум с каждым часом усиливался.
- Который час? - спросил шепотом лежавший на соседней койке паренек из радиоспектральной лаборатории.
Зарубин поднес к глазам отяжелевшую руку с часами:
- Половина десятого.
- Значит, мы лежим уже четырнадцать часов.
Вдруг раздались короткие, но сильные удары железа по корпусу. Они были то частыми, то редкими.
- .Что это? - Зарубин посмотрел на соседа.
Но тот с не меньшим интересом вслушивался. Потом вдруг, приподнявшись, слабо закричал:
- Ура! Мы спасены! Просят открыть переходной тамбур.
Зарубин посмотрел на лежавшую в бинтах лаборантку.
Глаза ее были полны слез. Ему тоже стало не по себе. Чтобы скрыть свое волнение, он отвернулся к стене, но не выдержал и снова взглянул на девушку.
Встретившись с ним глазами, она улыбнулась:
- Хорошо!
- Замечательно! - ответил он.
Дальнейшее прошло перед ним, как в тумане. Он смутно видел, как двое в белых халатах положили девушку на носилки и унесли, как, опираясь на товарища, хромая, ушел сосед. Зарубин хотел подняться, но туман застилал ему глаза. Очнулся он уже в просторной каюте Рассвета, который, чуть покачиваясь на волнах, шел к Ледяному острову.
- А вам телеграмма,- сказала сидевшая рядом сестра, подавая Зарубину вчетверо сложенный и заклеенный голубой полоской жесткий листок.
Слабыми руками он развернул телеграмму, прочитал: «Бесконечно рада спасению целую и жду твоя Таня.»
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Поднявшись к полуразрушенной крепостной стене, Краузe остановился, прислушиваясь к ночным звукам, убедившись, что кругом никого нет, он бесшумно скрылся в темном отверстии стены. Пройдя ощупью по внутреннему полуразрушенному проходу метров десять, Краузе зажег карманный фонарик; освещая себе путь, усыпанный выпавшими из стен и потолка камнями, двинулся дальше.
Еще немного - и Краузе повернул направо в темный проход и оказался в небольшом, почти совсем разрушенном помещении. Погасив фонарик, он остановился, давая возможность глазам привыкнуть к темноте. В пролом светили яркие южные звезды. Пряно пахло какой-то травой. Стрекотала цикада. Кое-где, соревнуясь со звездами, мерцали светляки. Ветерок доносил далекий и глухой в этих стенах шум моря. Было тихо, торжественно и красиво. Но Краузе не трогала красота южной ночи и таинственность развалин. И ночь и таинственность - вce было до ужаса знакомым и не сулило ничего, кроме опасности. Краузе не любил темноты, хотя и действовал под ее прикрытием, не любил как опасного сообщника, который знал слишком много.
Усевшись на большую отшлифованную временем плиту, он задумался.
Ох, как надоело служить этим кичливым торгашам! Но ничего, пройдет время, и этот самонадеянный индюк Кларк будет заискивать перед ним. А сейчас приходится дрожать за свою шкуру ради чужих интересов. Хорошо еще, что Кларк догадался прислать этих двоих перемещенных. Больше не приходится самому сидеть за передатчиком. А то каждый раз ждешь, что вот-вот засекут. Только что-то они запаздывают.
Размышления Краузе прервал легкий свист. Через минуту свист повторился, затем послышался шум: из-под чьей-то неосторожной ноги посыпались камешки. По стенам и полу быстро скользнул луч фонарика, а следом за ним, словно из стены, выдвинулись двое и молча уселись напротив Краузе. Один из них, высокий и плечистый, положил перед собой маленький карманный фонарик, взглянул на Краузе.
- Достали?
- Да.- Курт Краузе вырвал из записной книжки листок и протянул его.Зашифровать не успел.
- Хозяин - благодарит вас за чертежи подводной буровой.-Высокий передал увесистую .пачку денег.-Здесь только часть, остальное положено на ваш счет в Мюнхене. А вот это,-скупой луч фонарика вырвал из полумрака вторую пачкy,- это для оплаты заказов. К следующему разу приготовьте фотографии последнего варианта проекта Родионова.
- Наш друг,-высокий повернулся к своему спутнику, в продолжение всего разговора не открывавшему рта,- едет завтра в Москву. Ему нужен адрес и пароль.
Если призыв в волшебный мир внезапно оборвался на середине, уж точно не следует унывать. Нужно взять себя в руки и вынести из этого как можно больше пользы. Например, постараться сотворить самую настоящую магию. *** Когда молодая девушка поняла, что вскоре ее счастливая жизнь будет оборвана внезапным призывом в иной мир, она приложила все усилия, чтобы этого избежать. Но вместо заветного ключа от оков под названием Якорь она получила нечто большее.
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
