Ледяной огонь магии - [67]

— Только одна? — подразнила я, пытаясь заставить его улыбнуться, чтобы он забыл о своей вине и скорби хотя бы на несколько мгновений.

— Только одна, — его голос стал хриплым и более глубоким. — Если хочешь, я мог бы перечислить все остальные.

Наши взгляды встретились, и сработало зрение души, показывая мне все его эмоции, которые я ощутила сама, интенсивнее, чем когда-либо прежде. Его сердце всё ещё болело от этой душераздирающей вины, и так будет всегда. Но та горячая искра, которую я увидела внутри него в тот первый день в «Раззл Даззл», наконец превратилась в пылающий огонь, который прямо сейчас горел так же ярко и горячо, как мои собственные чувства.

Девон помедлил, затем немного наклонился вперёд. У меня перехватило дыхание.

Он снова придвинулся чуть ближе, и я облизала губы. Потом ещё ближе, настолько близко, что его тёплое дыхание коснулось моей щеки, а его запах ударил в нос, этот резкий свежий запах сосновых иголок. Чистый и свежий, такой же, как он, внутри и снаружи. Я вздохнула.

Внезапно мне захотелось прикоснуться к нему, провести пальцами по резким контурам лица, а затем заскользить ниже, к тёплым, восхитительным мышцам…

— Лайла, — прошептал он.

Меня охватила дрожь, настолько мне понравился звук моего имени на его губах, которые были душераздирающе близко к моим…

— Вот вы где! — крикнул голос.

Я отпрянула. Чары спали, а реальность обрушилась на меня, словно удар. Я чуть не поцеловала Девона Синклера. Парня, которого я на протяжении многих лет винила в убийстве моей мамы. Парня, который перевернул мою жизнь с ног на голову, появившись в «Раззл Даззл». Пареня, из-за которого меня чуть не убили сегодня вечером.

Но Девон посмотрел на меня этими зелёными, словно лес глазами, и я забыла обо всём, осталось только желание обнять его за шею, прикоснуться к губам и прижаться к нему всем телом, пока мы не вспыхнем и не сгорим от жара, темноты и опасного вихря чувств. Часть меня всё ещё хотела этого, жаждала так сильно, что это почти причиняло боль.

На крыше раздались шаги, и появился Феликс.

— Ты ведь знаешь, что сидишь в моём шезлонге, верно, Лайла? — спросил он дразнящим голосом.

— Я не знала, что на нём написано твоё имя, — возразила я, чтобы выглядеть хладнокровной и сделать вид, что всё в порядке, хотя моё сердце колотилось как башенное и в то же время было разбито по многим причинам.

— Уверен, что смогу попросить одного из пикси помочь мне с этим, — сказал он.

Я встала.

— Ну, мне бы не хотелось доставлять им сейчас ещё больше проблем, когда они, вероятно, уже заняты приготовлением моего бекона на завтрак.

Феликс отмахнулся.

— Сядь обратно. Я пошутил. Я могу как-нибудь принести ещё один шезлонг…

— Всё в порядке. Я всё равно собиралась уходить.

Я не смотрела на Девона, но чувствовала его горящий взгляд на моём лице.

— Ты уже устала от Мистера Мрачные Мысли? — снова подразнил Феликс.

— Да, — я выдавила улыбку. — Именно так.

Феликс посмотрел на меня и Девона, затем нахмурился.

— Если я чему-то помешал…

— Не-а, — перебила я. — Я ухожу. Мне в любом случае нужно перекусить. Когда приходится драться против плохих парней за свою жизнь, у меня появляется зверский аппетит. Увидимся за завтраком, ребята.

— Ну ладно, — сказал Феликс. — Если ты в этом уверена…

Я пересекла крышу.

— Уверена. До скорого.

Я отвернулась и быстро войдя в открытую дверь, сбежала вниз по лестнице, прежде чем Феликс, или ещё хуже, Девон, могли попросить ещё остаться.

21

Феликс и Девон не пошли за мной, и я вернулась в свою комнату, ни с кем не столкнувшись. И это было хорошо, потому что от усталости я чуть не теряла сознание. Сегодня я увиделась с Мо, собрала вещи, затем на нас напали, потом был разговор с Девоном и чуть… чем бы мы там едва не занялись.

Я хранила своё сердце больше, чем что-либо другое, скрывая чувства за фасадом воровки и крепкими словечками. Но сегодня вечером мои чувства были открыты для всеобщего обозрения, сияя так ярко, как один из заложенных бриллиантов на витринах «Раззл Даззл».

Собравшись с духом, я открыла дверь в свою спальню. Я ожидала увидеть Оскара с угрюмым лицом, сидящего на крыльце и пьющего свою дневную порцию медового пива и готового задать мне взбучку из-за того, что я снова была милой с ним и Тини.

Оскар и в самом деле был не в трейлере, но ходил взад-вперёд по лужайке. И учитывая то, какой прямой была его походка, он, должно быть, был трезвым. И он бормотал себе что-то под нос.

— Идиот, — ворчал он. — Ты идиот, Оскар. Абсолютный, полный идиот. Она назвала тебя провинциальным ковбоем, как будто с этим что-то не так. Я и есть провинциальный ковбой и горжусь этим. И всё же я здесь и волнуюсь за неё, как сострадательный, глупый, сентиментальный дурак…

Пикси замолчал, когда услышал, как я закрываю дверь. Он взмахнул крыльями, взлетел и бросился ко мне. Остановившись в воздухе, он принялся разглядывать меня с головы до ног своими фиолетовыми глазами.

— Что? — спросила я. — У меня всё ещё осталась на лице кровь или что ещё?

Я сказала это в шутку, но он выпучил глаза. Затем вернулся к своему трейлеру, влетел внутрь и захлопнул за собой дверь.

Я смотрела на трейлер, но шторы были задёрнуты, и я не слышала ни звука.