Ледяной бронежилет - [41]

Небольшой шторм задержал «Восток» у пролива Карские Ворота, и теперь судно нагоняло потерянное время. Одна вахта сменяла другую, экипаж делал приборку, проверял найтовые крепления шлюп-балок, ученые занимались проверкой и регулировкой своего сложного оборудования и успевали вести бесконечные споры в кают-компании о методах и способах подъема затонувших судов.

Рабочие, нанятые, помимо инженеров и техников, для обслуживания экспедиции, во время плавания были частенько свободны. Их работа была еще впереди, когда придется разбивать лагерь на островах, физически помогать с многочисленными шлангами, тросами, кабелями, камерами, понтонами. Не ахти какой квалифицированный труд, но в экспедицию брали только тех, кто имел опыт работы по обслуживанию подводных работ, был хорошо знаком с водолазным делом. Каюты были переполнены, в эту экспедицию рвались и историки, и инженеры, и гидрологи.

Белобрысый Сенька, остриженный коротко, с зачесанной набок длинной челкой, сидел на крышке люка и курил «по-зэковски» в кулак. Брезентовая с пропиткой старенькая куртка топорщилась на его худом теле, делая похожим его на нахохлившегося птенца хищной птицы. Острый, чуть загнутый вниз кончик носа, недоверчивые и настороженные глаза. И конечно, наколки на кистях рук, на груди. Сенька не очень любил выставлять их напоказ, поэтому раздетым по пояс его мало кто видел, а в минуты перекура он сидел, зажав ладони под мышками, как будто ему нездоровилось.

– Слышь, Толян, – сказал Сенька, не глядя на собеседника, – ты нарисуй себе картинку. Я тебе сто раз предлагать не буду. Тут Север, тут под ногами вечная мерзлота. И люди такие же мерзлые. Сюда едут те, кто от жизни уже ничего не хочет, или те, кто очень много от жизни хочет.

– А ты? – криво усмехнулся Толян. – Ты чего от жизни хочешь?

– А я как все, не пальцем деланный. Я фарта хорошего хочу. А потом отвалить, как легкая лодочка, от борта. И плыть потом по своему течению. И за коряги на дне чтобы не задевать.

– Ты интересный парень, Сеня, – снова криво усмехнулся Толян. – Ты еще ни слова не сказал о том, что предлагаешь мне, а уже требуешь ответа. Хочешь, чтобы я «втемную» согласился? Так ты не банкуешь, и на столе не прикуп.

Сенька заводил с Толяном эти разговоры уже второй день. Как его бесила вот эта усмешка Толяна, кривая, ехидная. Сенька после двух отсидок тоже умел ухмыляться «по-зэковски», но как это делал Толян, можно было позавидовать. Ох и мутный он был, этот Толик. Невысокий, но коренастый, он имел странные глаза, точнее, выражение этих глаз. То смотрел на тебя, то как будто не видел тебя и весь превращался даже не в слух, а в какое-то шестое чувство. Ясно же было сразу, что он к чему-то прислушивается или пытается ощутить, почувствовать. И глаза его темные как будто в этот момент останавливались. О себе Толян ничего не рассказывал, отделывался шуточками. В суждениях и вообще в разговоре был резок, говорил с какой-то ехидцей.

Если честно, то Сенька почему-то побаивался Толяна. А может, завидовал ему. Была в Толяне какая-то скрытая сила, уверенность себе. И ведь не сидел, в чем Сенька уверен не был. А если сидел, то удивительно маскировался. А на вопросы о судимости отшучивался в своей обычной манере. Скорее всего Сенька просто завидовал Толяну, чувствовал, что тот сильнее как личность. Он иногда даже подумывал, а не новый ли смотрящий прибыл сюда, не проверочка ли это. А может, там, на затонувшем корабле, что-то ценное, может, там золотишко. Эти ученые все бормочут, что столько лет уже не могут пробить экспедицию сюда, поднять этот корабль. Здесь неподалеку у Краснофлотских островов на Северной Земле между островом Октябрьской Революции и островом Большевик затонуло во время войны какое-то судно. И что-то темнят все, не просто же так хотят поднять, есть же какой-то интерес. Люди ничего без интереса не делают, это Сенька давно понял, еще на зоне.

– Не я один решаю, – солидно сказал Сенька и сплюнул сквозь зубы на палубу. – Есть еще люди, кто в деле.

– Короче, – Толян, хлопнул ладонью по коленке, – давай базар по делу. А нет, так и разговора не было.

К ночи, если только эту серую мглу, повисшую над морем, можно назвать ночью, на палубе было пусто. Где-то высоко наверху в рубке маялся и матерился вахтенный помощник, то хватавшийся за бинокль, когда во мгле образовывались разрывы, то снова хватавшийся за ручки локатора. Видимость упала, и вахтенный снова снизил скорость. За вечер скорость снижали дважды. Сначала с 16 узлов до 10. Потом до 8. А теперь уже судно кралось со скоростью 5 узлов. Скорость весельной шлюпки, в который уже раз говорил вахтенный помощник.

Толян стоял за укрытой брезентом водолазной лебедкой не шевелясь уже минут десять. Уголовник Сенька с кем-то шептался сегодня в грузовом трюме, но Толян так и не разглядел этого человека. Говорили о нем, говорили о содержимом затопленного корабля, который «Восток» шел поднимать. Толян не мог понять самого главного, что нужно Сеньке. На что он его подбивает? Ситуация как-то неуловимо смахивала на описанную Стивенсоном в его небезызвестном романе «Остров сокровищ». Только Толику еще не хватало залезть в бочку с яблоками и подслушать о заговоре. Не захват же корабля замыслил Сенька, не пиратствовать же он намеревается. Или и правда на этих островах, куда идет «Восток», спрятаны сокровища. Бред!