Ледяной ад - [115]

— Вы надеялись, что полярная ночь не позволит провести расследование странных смертей на станции, что гибель ученых во льдах сойдет за простое обморожение. Ан нет! Появилась я. Вы бы и меня заразили, если бы не Джек. Ведь именно поэтому вы убеждали себя, что я для Нимита ничего не значу?

По лицу Хэнли пробежала судорога.

— Джек согласился уехать лишь при условии, что вы будете в целости и сохранности.

Маккензи потянулся к ней, будто желая приласкать. Хэнли инстинктивно отпрянула.

— Поймите, — сказал экс-директор, сжав пальцы в кулак. — Я не мог смириться с тем, что мир останется без дозорной вышки, без нашей станции.

— И поэтому утаивали информацию об опасности радиоактивного заражения Ледовитого океана! — в сердцах крикнула Хэнли. — Довольно демагогии. Вы убили Ингрид Крюгер, Ди и всех остальных не для того, чтобы спасти мир, а для того, чтобы спасти себя.

— Я боялся. — Глаза Маккензи наполнились слезами. — Я боялся за плод моих трудов. Я страшно виноват.

— А вот это правда. И вам придется искупить вину, если вы желаете сохранить незапятнанным наследие великого Феликса Маккензи.

Маккензи возвел глаза к потолку и вздохнул:

— Значит, археологические раскопки? В виде кары? Вам не кажется, что это… опасно?

— Кажется. Еще как кажется! Особенно при работе с бензогенераторами под землей. Нужно внимательно следить за вентиляцией воздуха.

— Джесси, нельзя меня просить.

— А кто вас просит? — Она изобразила удивление. — Я лично требую. Вы полагаете, что я могу спать спокойно, зная, что человек, который охотился на меня, который убил более ста человек, находится со мной под одной крышей? — Она обожгла его взглядом. — И кормит птичек с ладони?.. Вы хотите, чтобы я пропела вашим жертвам «Вечную память» и продолжала жить как ни в чем не бывало?

Маккензи поник.

— Вы все-таки не понимаете. Моя станция, мой дар…

— Замолчите! Дар — это жизнь Ди. Анни. Жизнь Ингрид Крюгер. Жизнь всех остальных. Я врач, я не могу вас убить. Но, Боже, как искренне я желаю вам смерти!

Маккензи пришел в замешательство:

— Сколько у меня времени, чтобы привести в порядок дела?

— На станции — нисколько. На планете? Зависит от вас. Но предупреждаю: если до завтрашнего полудня вы не уберетесь отсюда, люди узнают о том, кто является переносчиком заразы. И если попытаетесь вернуться — тоже.

— А можно…

— Нет.

— Доктор Хэнли…

Джесси встала.

— Я буду сожалеть о несчастном случае, произошедшем с вами, — сказала она и зашагала прочь, не оглядываясь.

Немеров и Ули ждали Хэнли у выхода из гербариума. Она достала из кармана пистолет и вернула русскому офицеру. Немеров убрал оружие в куртку из тюленьей кожи, в ту, что до недавнего времени носил адмирал.

— Как все прошло? — осведомился Немеров.

— Надеюсь, он смирился с тем, что придется совершить честный поступок.

— Мы будем его сопровождать.

Ули робко тронул Хэнли за руку:

— Вы очень храбрая, раз решились побеседовать с ним без свидетелей. Я обнаружил подозрительный порошок у него в комнате. Кийоми продолжает проверку. Нужно удостовериться, что мы нашли все.

— Тедди Зейл просил вас немедленно зайти к нему на пункт связи. — Немеров протянул ей платок. Только тут Джесси заметила, что плачет. — Хотите уехать с нами?

Идея вернуться домой показалась невероятно заманчивой, однако Хэнли отвергла ее:

— Я вызвалась заменить доктора Крюгер на время, пока не пришлют нового хирурга. Для разнообразия попрактикуюсь на живых. Займусь делом и не буду слишком много думать. Когда почувствую, что пришла в себя, отправлюсь в лабораторию и постараюсь как можно больше разузнать о ядовитом микробе в водорослях. — Хэнли промокнула глаза платком. — А еще я обязуюсь каждый день общаться с сыном — пусть по электронной связи, это лучше, чем «ничего», на которое я обрекла его в последнее время. У меня красные глаза?

— При таком освещении не видно. — Немеров погладил ее по щеке.

— Что будет с адмиралом? — спросила Хэнли.

— Мы предадим его тело морским глубинам, — сказал Немеров.

Хэнли шмыгнула носом и, простившись с друзьями, направилась к Тедди Зейлу. По дороге она задержалась у окна и ощутила всю необъятность, одиночество и умиротворенность Арктики.

Тедди встретил ее небольшой лекцией.

— В марте, — сказал он, — у горизонта появится розоватое пятнышко, потом оно нальется густым красным цветом, люди будут любоваться им каждый день, как восходом солнца.

— Вы хотели меня видеть, Тедди? — спросила она.

Зейл указал на большую карту Арктики, спроецированную на покатый потолок:

— Спутниковые снимки, сделанные в инфракрасных лучах с помощью радиометрии очень высокого разрешения.

В отличие от того, что изображалось на большинстве атласов, эта карта полностью сохраняла пропорции, и Хэнли поразила удаленность станции от цивилизованного мира.

Зейл обратил ее внимание на оранжевую точку, которая двигалась все вперед и вперед по льду, спеша к земле.

— Эскимосская территория, — сказал Тедди. — Она огромна, док. Лишь только он туда доберется, власти его не найдут.

«Как и мы, — подумала Хэнли, и слезы тихо покатились по ее щекам. — Как и я».

— Но если через год или около того объявится кто-то из его друзей, — заметил Тедди, пристально глядя на карту, — я уверен, он узнает об этом и сам найдет друга.