Ледяное взморье - [13]

На крыльце появился обершарфюрер.

Рейтель бросил назад:

— Ожидать! — и покинул автомобиль.

Дургин поговорил:

— А немцы-то не особо приветливые к нам.

Сазонов вздохнул:

— Что вы хотели, подполковник, они же не знают, оправдаем мы их доверие или нет. Уверен, совсем скоро их отношение к нам кардинально изменится.

— Вы, майор, предполагаете, нас планируют привлечь к операции, которая приблизит победу рейха? А по-моему, заставят собирать по концлагерям пленных, готовых воевать против Советов и создавать из них боеспособное соединение. Показывать тем самым, что много русских не просто ненавидят режим Сталина, но и готовы воевать против него.

Грунов раздраженного процедил:

— Молчите!

Ему самому не нравилась такая ситуация. Столько было приложено усилий для перехода за линию фронта, переброску в Ригу, а в итоге — какой-то дом на окраине…

Рейтель поднялся на крыльцо. Обершарфюрер выбросил вперед руку:

— Хайль Гитлер!

— Хайль! Штандартенфюрер Герхард Тимме на месте?

— Так точно. Но ожидается приезд бригаденфюрера Айкеля.

Рейтель удивленно переспросил:

— Айкеля? Он что, ради бежавших русских прилетел из Берлина?

— Не могу знать, герр оберштурмбаннфюрер. Узнаете у герра Тимме. Он в гостиной комнате, приказал сначала пропустить вас, а затем уже русских.

— Хорошо.

Рейтель прошел в холл, зашел в просторную гостиную, меблированную в строгом германском стиле.

В кресле у камина сидел штандартенфюрер Герхард Тимме, начальник спецотдела VI Управления РСХА.

— Разрешите, герр штандартенфюрер?

Тимме повесил на держак кочергу, которой ворочал дрова в камине:

— Подъехали?

— Так точно, герр штандартенфюрер.

Тимме повернулся, с недоумением посмотрел на заместителя:

— Что случилось, Марк? Ты чем-то раздражен?

— А вы, герр Тимме, на моем месте не разозлились бы?

— Не понимаю.

— Почему в операции по переброске высоких офицеров РККА вы использовали меня втемную? Я знал только, что предстоит встретить трех русских офицеров, но кто они, откуда и что собой представляют, до меня не довели. И только в последнюю очередь, вернее, перед самой поездкой на аэродром, я узнаю, кого мне предстоит встречать. Это что, недоверие ко мне? Я, ваш заместитель, полагаю, не заслужил подобного отношения к себе.

Тимме покачал головой:

— Марк, присядь в кресло, выпить не предлагаю, так как через десять минут должен подъехать бригаденфюрер Айкель, можешь приказать денщику сварить кофе. Чашку выпить успеешь. Заодно и успокоиться.

— Успокоиться? После того, как вы поступили со мной?

Штандартенфюрер поморщился:

— Марк, ну не возводи в степень. На эту операцию был наложен гриф «совершенно секретно». Я был оповещен о разработанной операции в Берлине только перед ее реализацией, а точнее, перед заброской в тыл русских группы гауптмана Хальзера.

— Мне совершенно ни о чем не говорит эта фамилия.

— Один из особых диверсантов абвера.

— Я счастлив.

— Слушай, Марк, — повысил голос полковник СС, — прекрати, в конце концов, строить из себя обиженную ревнивую даму. Ты прекрасно знаешь, что иногда нас всех используют втемную. При всем своем желании я не мог поделиться с тобой той информацией, которую получил перед операцией. Не имел права. Но теперь ты узнаешь все! Вернее, после визита бригаденфюрера. Уверен, он откроет нам все карты.

Рейтель немного успокоился или показал, что успокоился, достал пачку сигарет:

— Разрешите, герр Тимме?

— Кури.

Оберштурмбаннфюрер только прикурил сигарету, когда раздался звонок городского телефона.

— Это кто еще такой? — проговорил Тимме, снял трубку. — Слушаю.

Услышав голос, он подобрался:

— Да, герр бригаденфюрер… очень внимательно… так… понятно… конечно… завтра в 10.00. Да, оберштурмбаннфюрер Рейтель… обер-лейтенант Глаузер, русские… да, герр бригаденфюрер, обеспечим. Понял, до встречи.

Штандартенфюрер положил трубку на рычаги.

Рейтель спросил:

— Насколько я понял, сегодня герр Айкель не приедет.

— Ты правильно понял. Группенфюрер Крюгер устраивает прием в честь дня своего рождения, ему сегодня пятьдесят. Собирает высших чинов, как военной, так и гражданской администрации. В том числе и бригаденфюрера Айкеля. Мы, Марк, в эту кагорту не входим.

— И это хорошо. Терпеть не могу эти приемы, рауты и сборища.

— Признаться, я тоже. Ну что ж, комнаты для гостей готовы, ужином, надеюсь, ты их накормил?

— Накормил еще на аэродроме.

— Давай размещай. Предупреди Грунова о завтрашней встрече, чтобы и сам, и его подчиненные были готовы. Новая форма для них готова. Насчет завтрака предупрежден обершарфюрер Стубер. Я поехал к себе.

Рейтель взглянул на начальника:

— А мне остаться с русскими?

— Зачем, Марк? Ты организуй все, а останутся на объекте обер-лейтенант Глаузер и обершарфюрер с охраной.

— Обидятся русские. Все же старший их не кто-нибудь, а начальник штаба стрелкового корпуса, по штату — генерал-майор.

— А мы что, должны стелиться перед ним? Если бы не мы, то через неделю-две его арестовали бы и как врага народа поставили к стенке.

— Он в чем-то сильно провинился?

— Нет, это абвер подготовил на него компромат. А особист отдела армии нашел бы документы и один из тайников, что доказало бы сотрудничество полковника Грунова с врагом.