Ледяное сердце - [7]

Обведя взглядом разношерстную толпу, от которой, несмотря на боевой настрой, исходили волны страха, Эйдан улыбнулся. Если они боялись его, то он нет. Да, их было много, да, они загородили проход, но кто сказал, что он должен передвигаться только лишь по земле?

Ему захотелось поиграть с ними, и вампир решительно двинулся в сторону направленных в его сторону кольев. Люди попятились, некоторые позорно бежали, предпочтя напрасно не рисковать своей жизнью. Остальные сомкнули ряды и приготовились отразить атаку. Но Эйдан и не думал нападать, он просто скользил мимо этих напряженных фигур, с усмешкой взирая на то, как дрожат их руки.

Один из обитателей деревни не выдержал и попытался вонзить кол в сердце подошедшего слишком близко вампира. Тот легко увернулся и, схватив бедолагу за руку, отшвырнул к дверям храма. Люди поспешили на помощь товарищу, тесня Эйдана к святилищу. Он по-прежнему не нападал, предпочитая уклоняться от слишком медлительных для него ударов. Ему было весело.

Когда кольцо разгневанных людей прижало его к порогу, Эйдан наугад выхватил из толпы первого попавшегося человека и вместе с ним взмыл на крышу. Перекинув на спину упиравшегося мужчину, легко, будто это был малолетний ребенок, вампир перепрыгнул на соседнюю кровлю и, сопровождаемый криками ужаса и ненависти, поспешил покинуть деревню.

Захваченный им мужчина поначалу сопротивлялся, но потом смирился со своей ролью и притих, безвольно повиснув на спине Эйдана.

Оказавшись на значительном расстоянии от деревни, посреди поросшего редким кустарником лога, вампир остановился и брезгливо сбросил свою ношу на землю.

Человек, сжавшись, лежал на земле и круглыми от страха глазами смотрел на своего похитителя. Воспользовавшись тем, что вампир на время ослабил бдительность, мужчина пополз, пытаясь укрыться за чахлыми кустами.

— Куда собрался? — Эйдан одним прыжком оказался впереди незадачливого беглеца.

— Никуда, — пискнул человек и пробормотал: — О, боги, спасите меня! Смилуйся, надо мной, Эйфея!

— Так, мешок с костями, у меня к тебе вопрос, — вампир взял его за плечи и хорошенько встряхнул. — Где охотники?

— Какие охотники? — вытаращился на него мужчина.

— Обыкновенные. Которые недавно убили вампиршу. Ты ведь что-то слышал об этом, не так ли? — прищурился Эйдан. — Ваш жрец ходил вместе с ними.

— Я не знаю, я ничего не знаю! Отпустите!

Он напоминал червяка, и вампир с трудом подавил в себе желание покончить с ним прямо сейчас. Но нужно было проявить выдержку, не идти на поводу у эмоций.

— А если подумать? — Эйдан больно приложил его о землю. — Как я посмотрю, оказавшись один на один с вампиром, ты растерял свою смелость.

— Если я скажу, Вы отпустите меня?

— Может быть, — уклончиво ответил вурдалак, он еще не решил.

— Они были у нас, но теперь их в деревне нет.

— Я знаю. Куда они ушли?

— На… н-на север. В город пошли.

— Какой город?

— Не знаю.

— Как звали этих охотников?

— Одного Агиш, имена других я не знаю. Эйфеей клянусь!

— Что-то мне не верится, — Эйдан провел клыками по шее вспотевшего от страха мужчины и поморщился: ему не нравился вкус человеческого пота.

— Да они же с нами не разговаривали, сеньор, они просто спросили жреца — и все.

— Но потом-то они вернулись.

— Вернулись, сеньор, на одну ночь вернулись. Выпили, похвастались, что убили… — он замялся, искоса взглянув на вампира. — В общем, сказали, что убили одного, и уехали. Отпустите меня!

— Чтобы ты их навел на меня, гаденыш? — осклабился Эйдан. — Я не так глуп.

Решение было принято: никчемный человечишко должен умереть. Сказано — сделано, и, перетащив обмякшее тело в заросли можжевельника, Эйдан пошел на север. Он надеялся, что охотники не успели уйти далеко, и он их обязательно настигнет. Как бы они ни старались, свой запах невозможно перебить и уничтожить, как они сделали с запахом своей одежды и сапог.

Эйдан проходил деревню за деревней, прочесывая все встречные кабачки, харчевни, постоялые дворы и таверны — ничего, ни единого намека на то, что здесь побывали убийцы Ульрики. Когда было солнечно, приходилось передвигаться по ночам, в пасмурные дни он мог позволить себе перемещаться по ночам, разумеется, за исключением времени, когда голод окрашивал глаза красным сиянием. Тогда вампир ждал наступления темноты, подкрадывался к любому питейному заведению и наугад выбирал себе жертву среди вышедших освежиться посетителей. Иногда приходилось выпивать сразу двух — впрок. Кровь вперемежку со спиртным имела неприятный привкус, но Эйдан по своему опыту знал, что смерть такого человека вызовет меньше шума.

В тот день голод начал мучить его с вечера, но, прорыскав по опустевшим полям, он не нашел ни одного человека.

— Да вымерли они, что ли! — с досадой повторял он, начиная посматривать на ворон. Но птицы — это не пища, нужно найти что-то более питательное.

И Эйдан искал, пока к утру не почуял запах человеческого жилья. Сглатывая слюну, он подобрался ближе. Пастух и стадо коров. Их аромат приятно защекотал ноздри.

Низко скользя над землей, вампир подкрался к дремлющему пастуху. Голод притупил бдительность, и он, не раздумывая, впился в горло "еды".