Ледяная могила - [3]

— Что ты хочешь, папа?.. Я не могу отрешиться от надежды, что эта формула — одни слова, и что на деле все могло произойти иначе… И что пока еще не все потеряно.

— Милое дитя мое, дай Бог, чтоб это было так! Но этой оптимистической догадке противоречат элементарнейшие географические данные. Раз найдены обломки «Проктора» — значит, верно, как дважды два четыре, что все люди на борту погибли и…

Пауэлл не успел докончить свою фразу. Эмма издала стон, вскочила с места и тут же упала без чувств.

^{Эмма Макдуф упала без чувств…}

III БЛАГОРАЗУМНЫЙ ОТВЕТ

Когда Эмма очнулась, она увидела возле себя какого-то человека, одетого в черное, и в первые минуты не смогла его узнать. Но вскоре она овладела собой и поняла, что перед ней был отец ее мужа, знаменитый хирург Макдуф. Он держал ее за руку и считал пульс.

Это был сухой старик с типичной внешностью ученого: бледный, тощий, с маленькими острыми глазами и носом хищной птицы, оседланным золотыми очками. Узнав о катастрофе, он поспешил к снохе. Он вошел как раз в тот миг, когда Эмма упала в обморок и старик Пауэлл кинулся звать людей на помощь.

Бросив на старого Паулла взгляд, исполненный трагической печали, Макдуф тотчас занялся молодой женщиной. Придя в чувство, она пробормотала упавшим голосом:

— Благодарю вас, дедушка! (Так прозвали все в доме старика Макдуфа после рождения его внука, Тоби).

Хирург сам подал Эмме стакан питья, изготовленного по его указаниям, и, отослав из комнаты прислугу, сел около молодой женщины. Пауэлл сел в кресло рядом.

— Вы составили себе какое-нибудь определенное мнение, дедушка? — робко спросила Эмма.

— Конечно, милая Эмма.

— Я боюсь спросить вас, в чем оно состоит… Но мне почему-то кажется, что оно одинаково с моим.

— А какое же ваше?

Молодая женщина смущенно молчала. Ее отец пояснил вместо нее, о чем она думает и на что надеется — и тут же прибавил, что сам он убежден в несомненной гибели экспедиции.

Видно было, что отец и дочь с величайшим интересом и нетерпением ожидали слов знаменитого ученого. Макдуф смущенно помолчал, потом вздохнул и сказал:

— Увы!.. Я думаю то же, что и мистер Пауэлл!.. В самом деле, если судно и впрямь погибло, то достоверно и то, что все люди погибли.

— Все?..

— Но как же можно представить себе, что кто-нибудь из них избежал гибели?.. Ну хорошо, допустим, что экипаж попал на какой-нибудь айсберг или даже на материк. Допустим далее, что им удалось захватить с собой провизию. Этой провизии хватило бы на несколько недель. Но ведь она, в конце концов, вся будет израсходована. И тогда что?.. Как пополнить запасы? Чем питаться?.. Смерть от холода и голода неизбежна. Там ведь нет ни деревьев, ни каких-либо растений, словом, ничего, что помогло бы человеку бороться со смертью. Нет, я не питаю напрасной надежды. О, мой Джордж, мой Джордж! Я вижу его в своих снах, превращающихся в последнее время в какие-то тяжкие кошмары! Вижу, как он храбро борется с холодом, голодом, жаждой, цингой! И никогда мне не грезится, что сын мой выходит победителем из этой борьбы. Он гибнет в этих моих снах-кошмарах, гибнет, Эмма, и все зовет меня на помощь!.. О, как это ужасно!

И старик зарыдал. Глядя на него, не смог удержаться от рыданий и старый Пауэлл.

Успокоившись немного, старый ученый закрыл лицо руками, глубоко задумался и заговорил, словно в забытье:

— Жив!.. Верить, что мой сын еще жив… Если бы я мог об этом мечтать… Но мне шестьдесят пять лет, мне не подобает тешиться мечтами. Это было бы сверхъестественно, а чудеса не вяжутся с положительной наукой… Нет, его нет в живых… Однако, если бы случаю было угодно…

— Что угодно случаю, дедушка?

— Если бы удалось получить какие-нибудь более точные известия о гибели судна…

— И что же тогда?

— Хорошо бы узнать, нашли ли их тела…

— Ну, это было бы не очень большое утешение, — перебил его Пауэлл.

Но Макдуф не услышал этого замечания. Он весь ушел в раздумья. Его острые глаза словно впились в какую-то призрачную мысль, которая витала перед его воображением. И вдруг он резко поднялся с места.

— Пауэлл, — сказал он, — вы поможете нам найти останки сына и его товарищей?

— Нет, — отрезал машинный король. — Это была бы безрассудная трата денег. Вы, господа ученые, право, чудаки! Я дал миллион вашему сыну на его путешествие, то есть на определенную и ясную задачу, выполнение которой требовало денег, расходов. А теперь вы просите у меня денег — на что?.. Чтобы искать что?.. Следы несчастных, погибших неведомо где в южном Ледовитом океане?.. Да это ребячество!

— О, папа! — воскликнула Эмма, задетая за живое бесцеремонными словами отца.

— Да, — продолжал старик, — ребячество. Ты пойми меня! Если бы речь шла хотя бы о Гренландии, где живут дикари-эскимосы, которые могут и вести экспедицию, и доставать припасы, и знают свою сторону, и могли набрести на трупы погибших, — ну, тогда дело другое, и в таких условиях я понял бы цель и значение экспедиции. Но какой смысл имеет экспедиция в пустынные льды южного океана? Да прежде всего, куда ее направить? Где погиб Джордж? Где его искать? Разве можно обыскать весь океан и все его льдины? Зачем же тогда эта экспедиция? Чтобы к тем погибшим прибавить еще новую толпу погибших, а к напрасно истраченному миллиону долларов еще миллион?..