Ледяная могила - [2]

Он начал с того, что отнесся к этой затее, имевшей столь мало общего с плугами и молотилками, чрезвычайно строптиво. Но когда ему объяснили, что все, решительно все нации снаряжают экспедиции к югу, кроме американцев, и что на это нет сил взирать равнодушно, миллионер сдался. В нем заговорил дух соперничества, дух борьбы за первенство и — судьба экспедиции была решена!

Пылкие речи зятя и дочери так взвинтили старика, что он принял на себя все расходы экспедиции, даже если бы они далеко вышли за пределы того миллиона, который требовался по первоначальному плану.

Весть об экспедиции скоро разнеслась по Филадельфии, а потом и по всему широкому простору Соединенных Штатов. Пауэлл, его дочь, его зять — стали знаменитостями. Был пущен в продажу их тройной портрет в красках.

В Америке тянуть не любят. Судно для экспедиции, трехмачтовый бриг «Проктор», заботливо снаряженное и приспособленное к целям путешествия, было подготовлено за два месяца и 30 июня 1902 года вышло в море, унося к далекому югу молодого Макдуфа и его спутников. Триста тысяч народа, собравшегося на набережной города, провожали его громом приветственных кликов.

Но, увы, экспедиции, удостоившейся таких восторженных проводов, не было суждено дождаться такой же торжественной встречи. Прошли 1902, 1903, 1904, начался 1905 год. Экспедиция была рассчитана на два года, а о ней все время не было никаких известий. За десять месяцев до роковой телеграммы из Буэнос-Айреса многие уже были непоколебимо убеждены в ее гибели, так что телеграмма эта опечалила многих, но не удивила почти никого.

II НЕПРИЕМЛЕМАЯ ДОГАДКА

В этот роковой день, 15 мая 1905 года, в богатой загородной вилле короля земледельческих машин царило уныние; телеграмма из Буэнос-Айреса была туда немедленно передана по телефону.

Джордж Макдуф твердо обещал, что вернется домой после двух зимовок в южном океане. До июня 1904 года от него получали вести. Но с тех пор он замолк. Пробовали объяснить это молчание исключительно суровой зимой, которая препятствовала судам проникать к югу дальше 60° южной широты. Полагали, что, может быть, экспедиции пришлось прокладывать себе новый путь к северу по местам, отдаленным от материков и не посещаемым промышленниками.

Надежда с каждым днем таяла в сердце Эммы Макдуф. Телеграмма из Буэнос-Айреса не поразила ее неожиданностью, но все же нанесла ей жестокий удар. Она сидела немая, неподвижная, убитая горем. А ее отец, человек простой и прямой, угрюмо обвинял во всем не кого иного, как себя самого.

— Это моя вина! — все повторял он. — С какой стати отпустил я Джорджа в это дикое странствование? И чего ему не хватало?.. Разве я не был добр и щедр к нему? Вот нынешние дети — все они так платят родителям за их доброту!.. Забрался в эти ледяные дебри и погиб там. И как погиб?.. Какой смертью?.. Я об этом и думать-то боюсь, да и тебе, Эмма, не советую, а то ты у меня совсем потеряешь рассудок от горя и ужаса! А тебе надо заботиться не о себе одной, но и о твоем сыне. Нужно его вырастить, воспитать, поставить на ноги. Я стар, я скоро умру. Ты останешься одна. Это надо помнить. Жаль Джорджа, но ведь его уж не воротишь. А тебе, молодой женщине, нельзя быть одной. Погорюешь и утешишься… И тогда тебе надо будет серьезно подумать о муже…

Эти слова вывели молодую женщину из оцепенения. Она ужаснулась.

— Как, — заговорила она глубоко взволнованным голосом, — мне подумать о муже?.. Да ты разве не знаешь, папа, как мы с Джорджем любили друг друга?.. Разве я могу забыть его и полюбить другого?.. Выйти за другого?! Нет, этому не бывать. Притом же Джордж унес с собой в могилу мою торжественную клятву. Когда мы прощались, то дали друг другу слово, что смерть одного из нас будет сопровождаться вечным вдовством пережившего. Поэтому, папа, прошу тебя, не заводи больше об этом речь!.. Поговорим лучше о другом. Хочешь, я тебе скажу, о чем я думала все это время после того, как узнала о телеграмме? Хочешь?.. Я тебе скажу. Я думала не о новом замужестве, а о том, что надо, нимало не медля, отправиться на поиски мужа. Вот о чем я думаю!

Старик Пауэлл чуть не подскочил.

— Что?.. — вскричал он. — Что ты говоришь, Эмма? Разве ты еще сомневаешься в том, что судно погибло, а с ним и вся экспедиция?..

— Да, сомневаюсь.

— Ты с ума сошла, дитя мое! На что тут возможно надеяться? Ведь те промышленники нашли, подобрали и привезли обломки «Проктора»! Ведь ты это знаешь! «Проктор» погиб вместе с грузом и экипажем. Уж если в море находят обломки судна, и спасательное снаряжение, и ящики, и куски столов, то какие же могут быть после этого сомнения в том, что судно погибло?..

— Я и не говорю, что оно не погибло.

— Ну?..

— Я только допускаю, что судно могло потерпеть крушение во время бури или было затерто льдами; но из этого не следует, что все люди погибли.

— Но, дитя мое, разве ты не знаешь, что такое полярная область, особенно южная полярная область? Там ведь на необозримом пространстве вечных льдов нет ни людей, ни зверей, ни растений — ничего, кроме птиц и тюленей! Чем-же там кормиться людям, потерпевшим крушение, если даже они попали на какую-нибудь обледенелую землю? Рассуди сама!.. И разве ты не помнишь слова самого Джорджа: «На Южном полюсе вне судна нет спасения!..» Ну?..