Ледовое побоище в зеркале эпохи - [82]
В связи с вышесказанным уместно вспомнить, что 2/3 известных нам ливонских рыцарей являлись должностными лицами[704], из чего следует, что вытеснение «меченосцев» с командных должностей все-таки происходило, но осуществлялось оно не посредством отстранений, а путем последовательного сокращения числа рыцарей-вестфальцев и замены их выходцами из Центральной Германии. Косвенное подтверждение тому мы находим в региональном происхождении ливонских ландмейстеров за 1237–1309 годы, среди которых преобладали уроженцы Саксонии и Тюрингии (40 %), а также Франконии и Гессена[705]. Вестфалец же впервые возглавил ордена лишь в 1295 году[706]. Социальный же состав ливонских рыцарей при этом остался неизменным: 75–80 % от общего их числа происходило из среды министериалов или низшего рыцарства; что касается представителей аристократических фамилий, то ехать в Ливонию они явно не спешили[707].
В ходе перемен «меченосцы» полностью утратили возможность влиять на выборы магистра, которого при новых порядках избирал не ливонский орденский капитул, а генеральный капитул Немецкого ордена. Вплоть до 1300 года ландмейстеры прибывали в Ливонию из Пруссии, куда и возвращались по завершении определенного, чаще всего очень непродолжительного срока[708].
Достижение прочного единства прусского и ливонского подразделений для руководства Немецкого ордена в лице его верховных магистров не являлось самоцелью. Третий крестовый поход против пруссов, завершившийся в 1240 году, спровоцировал их восстание, для подавления которого и завоевания орденом Самбийского полуострова требовалась мобилизация всех его возможностей, скоординированность действий прусского и ливонского подразделений — в числе прочего. Надо также учитывать, что в случае успешного наступления ордена в Самбии и в Курляндии (со стороны Ливонии) появлялся шанс объединить прусский и ливонский анклавы в единый территориальный комплекс посредством «жемайтийского коридора»[709]. Решение этой важной стратегической задачи требовало от руководства ливонского подразделения концентрации основных усилий на южном, курляндско-земгальском, направлении. Завоевание Курляндии началось в 1242 году и завершилось тремя годами позже[710].
Приоритетность южного и юго-западного направлений в стратегических рассчетах ливонских ландмейстеров наглядно подтверждается месторасположением новых, построенных после 1237 года орденских замков. Под 1245 годом впервые упомянут «дом конвента» (Konventenhaus) Йезусбург в Курляндии, позже получивший название Голдинген (Кулдинга)[711]. В 1265 году была заложена Митава (Елгава) в Земгалии[712]; в 1272 году там уже находился комтур, а, значит, и конвент[713]. Есть сведения о существовании в 1265 году конвента в Оппемелье (Упраале) во главе с комтуром Гехардом[714]. Был укреплен орденский замок Дюнабург (Даугавпилс), прикрывавший южную границу орденского государства, где также был расположен конвент[715]. Археологические исследования, в свою очередь, подтверждают, что строительство и укрепление орденских замков, расположенных вдоль южной ливонской границы, продолжалось вплоть до конца XIII века[716].
Появлялись замки и близ датских владений в Эстонии[717], а вот в районе восточной границы подобной активности не наблюдалось. Известно лишь, что в 1263 году комтур находились в Волкенбурге, расположенном в восточной части Латтгалии[718], а грозные твердыни Нойхаузена/Вастселийны (1342), Мариенбурга/Алуксне (1342) и Нойшлосса/Васканарвы (1346), с которыми связана история русско-ливонского вооруженного противостояния XV–XVI веков, возникли значительно позже. Крепости же Дерпт и Оденпэ (Медвежья голова), о которых русские и ливонские нарративные источники упоминают в связи с событиями 30-х — 40-х годов XIII века, ордену не принадлежали.
Весьма скромные масштабы строительной деятельности ордена в районе русско-ливонской границы не позволяют считать его зоной экстремальной конфликтности, что, впрочем, не исключало вооруженных столкновений, вызванных стремлением ливонских ландсгерров утвердиться на землях, население которых уже платило дань Новгороду и Пскову. В то же самое время практика своевременных разделов «сфер влияния», сопровождавшаяся подписанием первых русско-ливонских договоров
