Ледовое побоище в зеркале эпохи - [105]

Свидетельства псковских и новгородских летописей, а также ливонские источники — главным образом, «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского первой половины XIII века[953] и «Старшая Рифмованная хроника» конца столетия (далее ЛРХ)[954], — рисуют картину весьма напряженных отношений между Псковом и Новгородом, в чьем формальном подчинении он находился. Псков, который благодаря взаимовыгодной торговле с ливонскими городами стремительно развивался, стремился к обретению независимости, что не могло не отразиться на его внешнеполитическом курсе. Глубина противоречий между Новгородом и Псковом, обозначившиеся в первой половине XIII века и сыгравшие не последнюю роль в событиях начала 1240 годов, являются объектом предлагаемого исследования.

В первую очередь, следует обратить внимание на настроения псковского боярства, на тот момент наиболее активного и влиятельного социального слоя Пскова, которое, однако, по уровню богатства и степени участия во власти сильно уступало боярству Господина Великого Новгорода. Уже с XII века интересы новгородских и псковских бояр довольно сильно расходились: если первые стремились избавиться от сильного князя, чтобы управлять Новгородской землей самостоятельно, то вторые хотели возведения на псковский стол собственного князя, что означало бы первый шаг к установлению независимости города от Новгорода[955]. Эту идею поддерживало и высшее духовенство Пскова[956]. Различие целей предполагало разные тактические приемы. С помощью которых боярские группировки пытались осуществить свои программы. Для Пскова и его князей было нормой сотрудничество с западными соседями — Орденом меченосцев, Ригой и Дерптом (Тарту), как это, например, имело место в 1210 году при псковском князе Владимире Мстиславиче[957]. Такие союзы настораживали Новгород, который не хотел допустить обособления Пскова и для предотвращения этой угрозы пытался назначать туда в качестве князей своих ставленников. Неудивительно, что такая политика вызывала суровый отпор псковичей[958].

Аналогичная ситуация сложилась в Пскове к концу 20-х годов XIII века. После смерти Владимира Мстиславича (ок. 1227 года) на псковский стол стал претендовать его сын Ярослав, состоявший в родстве с представителями ливонской знати[959]. Это давало псковичам надежду на заключение договора с Ригой о ненападении, который мог бы их избавить от походов крестоносцев на псковские земли; в этом Ярослава Владимировича должна была поддерживать большая часть псковского боярства. Однако их желание шло вразрез с намерениями Новгорода, власти которого решили использовать смерть Владимира, чтобы восстановить там прежнюю зависимость от новгородского князя[960]. В 1228 году, по сообщению летописей, псковичи, опасаясь наказания за непокорность, закрыли ворота города и не впустили туда представителей Новгорода — князя Ярослава Всеволодовича, посадника Иванка и тысяцкого Вячеслава. Тогда же стало известно, что в Новгород направляется большое войско из Владимиро-Суздальской земли, якобы, для того, чтобы «ити на Ригу». Псковичи были напуганы, не без основания решив, что в скором времени их ожидает неравная схватка с новгородцами, а потому спешно заключили оборонительный договор с рижанами[961].

Данное событие не осталось без внимания в самом Новгороде, где в поддержку псковичей выступили противники князя Ярослава Всеволодовича. Уже в 1229 году в согласии с Ярославом Владимировичем они предприняли попытку утвердить на новгородском княжении представителя черниговской династии с тем, чтобы тот признал права Ярослава Владимировича на псковский княжеский стол, что означало признание самостоятельности Псковского княжества. Силы, однако, оказались неравными. Все закончилось тем, что сторонники владимиро-суздальских князей в Новгороде послали наместником в Псков Вячеслава, а Ярослав Владимирович был вынужден бежать в Ливонию. За ним последовали и оппозиционно настроенные новгородские бояре — «Борисова чадь»[962].

Не желая сдаваться, в 1233 году Ярослав Владимирович и его сторонники попытались захватить Изборск, рассчитывая, что защитники крепости сами откроют ворота и примут его как «законного князя». Князь явно рассчитывал на то, что после захвата им Изборска поддерживающие его псковичи помогут ему вернуться на псковское княжение. Однако расчет оказался неверным, поскольку вместе с дружиной Ярослава Владимировича пришли и ливонские немцы, и их присутствие в захваченном Изборске создавало видимость его отторжения от псковских земель. В результате никакого сотрудничества не получилось, и подошедшие из Пскова отряды разбили русско-ливонское войско и захватили Ярослава в плен[963]. Данный эпизод интересен тем, что здесь хорошо прослеживается участие ливонцев в разрешении внутрирусских политических конфликтов. В 1233 году Ярослав использовал свой союз с ливонскими государями для возвращения себе отчего стола в Пскове и в последствии, как показали события 1236 и 1240 годов, продолжал использовать эту тактику.

Освободившись из плена в 1235 году, Ярослав Владимирович не оставил своих намерений относительно княжения в Пскове, но теперь на помощь псковичей он рассчитывать не мог. К тому же из-за совершенного в 1234 году нападения ливонцев на Тесов