Согнувшись пополам, киммериец решительно шагнул в дом, резко выпрямился и больно ударился головой о притолочную балку.
— Осторожно, а то весь дом мне разломаешь! — послышался старушечий бесцветный голос из глубины помещения. — Погодите, сейчас огонь разведу.
Конан готов был поклясться, что еще мгновение назад в доме не было никого. В правом углу избушки сухо щелкнуло огниво, водопадом посыпались искры, и игривые язычки пламени заплясали в каменном очаге, слабо осветив крохотную коморку.
Никакой мебели в доме не было. По полу громоздились вороха ветоши, корзинки, плетенки и берестяные короба. Все стены были увешены сушеными вениками пахучих трав, гирляндами свисающими с потолка. Что-то живое и мягкое суетливо шмыгало под ногами.
— Ну вот, теперь входите, — закряхтела старуха-карлица, жестом приглашая их в дом. — Признаться, я вас позднее ждала.
Лица колдуньи Конан не разглядел, вся она была какая-то нескладная, закутанная в рванье неопределенного происхождения, с сучковатой клюкой в руках.
На плече колдуньи совершенно неподвижно сидела огромная жирная ворона.
— Не ты ли будешь Унна, известная норна? — вежливо спросил Конан, но Дуна предупреждающе дернул его за рукав.
— Поздорову ли, матушка? — заговорил он.
— Спасибо на добром слове, поздорову, не жалуюсь, — ответила старушонка.
— По делу мы к тебе, — перебил Конан и вновь был одернут своим спутником.
— Можете не рассказывать, — старуха вышла из своего угла, и северянин невольно отшатнулся. Колдунья с любопытством рассматривала их в упор пронзительным единственным глазом. — Все про вас знаю. Ты Конан-киммериец, а ты… Дупа — стрелок из Тапио. Отвечу я на ваши вопросы, но всему свое время. Ты киммериец, поздоровее будешь, сходи-ка дров наруби. А ты, дружок, воды принеси. Я вас ужином угощу — на сытый желудок и разговор легче стелется.
Конан весь закипел, но все-таки пошел, стиснув зубы.
Дуна же, наоборот, был рад такому ходу событий и вприпрыжку побежал к озеру, размахивая на бегу берестяными ведерками. Потом они долго сидели молча в избушке, пока старуха колдовала над глиняным горшком, весело булькающим на огне.
Грибная похлебка пришлась киммерийцу по вкусу, хотя он и подумывал с тоской о мясе.
— Большое вы задумали дело, — без предисловий завела разговор старуха. — Не просто будет справиться с детьми Младших Богов.
— Так подскажи, норна, как нам их остановить? — задал Конан единственный интересовавший его вопрос.
— Норна?.. Это по-вашему — норна, а по-нашему наречница я, или бродница. Так, о чем это я?.. Ах да, есть много способов дивов извести, мечом и стрелой тоже можно, но не всякое на то железо годится…
— И где же нам такое оружие взять? — нетерпеливо спросил киммериец.
— А и не надо ничего искать — ваше сгодится. Но чтобы дива в бою сразить, клинки ваши сперва должны древней крови испить, что текла в жилах тех, кто обитал на этой земле еще до Старых Богов…
Конан досадливо пожал плечами.
— Чудное ты говоришь, бабушка, — заявил он, нимало не смутившись тем, что Дуна предостерегающе наступил ему на ногу. — Как это я свой меч окуну в кровь того, кто сгинул давным-давно?
— Кто сгинул, а кто нет! — сверкнула глазом наречница. — Дослушай до конца, а уж потом языку волю давай, торопыга!
Конан сердито засопел, но промолчал, сам удивляясь своему долготерпению.
— Так вот, есть один… злыдень, тьфу, иначе и не скажешь! Брагой-великаном зовется. Отсюда семь дней пути до его пещеры. Идти вам на полночь, через леса заповедные, нехоженые. Но под конец дорога легче станет: раньше в тех местах люди жили, пока этот Брага там не объявился. Разорил всю округу, осинок двухголовый! Нелегко будет вам его одолеть!.. Ну, да и тут я вам помогу. Вот, возьмите этот пузырек. В нем настой из трав. Выпейте его перед битвой с великаном, не раньше — почувствуете в себе силу великую.
Старуха вручила Конану маленький глиняный пузырек — ровно на два глотка. Киммериец со смешанным чувством недоверия и презрения повертел его в руках, поморщился и отдал своему спутнику.
— Спасибо, матушка. И еще скажи, где нам после логово дивов найти? — спросил юноша.
— Еще дальше к северу, за Озерный край. Там, среди инеистых лесов стоит в снежных холмах одинокая ледяная гора посередь озера. То и будет их дом. И те места людные были, — вздохнула веденья. — Ну, а чтобы вам не плутать Терес вас проводит.
Старуха похлопала ворона по крылу. Птица, услышав свое имя, завертела головой с длинным, тяжелым клювом, заворочалась на хозяйском плече.
— Куда он полетит, туда и вы ступайте
— Скажи, матушка, — помолчав, спросил Дуна. — Зачем нам все-таки кровь великанья? По дороге к тебе бились мы с волками-оборотнями и многих побили, а они ведь тоже дети Младших Богов.
— Волколаки-то? Вестимо, на этих и обычный топор сгодится, а то и слово заветное. Слабы они. Меня вот за три лиги обходят, боятся, — старушонка пакостно захихикала, но тут же снова стала серьезной. — Но есть и другие — и вот с ними-то вам и нужно будет встретиться, имея оружие, отведавшее Древней Крови.
Конан уже откровенно зевал. Колдунья это заметила и сама предложила прилечь, устроив прямо на полу некое подобие ложа. Уговаривать его не пришлось.
