Ледоход и подснежники - [58]

Под вечер, когда стемнело, я перебрался под высокое дерево, прижался спиной к нагретому за день стволу и забылся.

Не знаю, сколько времени я провёл в том дремотном состоянии полуобморока под деревом, приютившим меня, но одним солнечным утром я пришёл в себя и почувствовал, что головокружение и боли уменьшились.

Потихоньку отстирал от крови всю одежду в ручье, потом разложил её на траве сушиться, а сам стал вспоминать. Никаких документов у меня не было, и, к своему ужасу, я понял, что ничего, ничего не помню. Что предшествовало избиению, какие события могли его спровоцировать? Но самое страшное произошло, когда я осознал, что не помню даже своего имени, не говоря уже о чём-либо другом – была ли у меня семья, где я жил и кем работал. Полная, полнейшая пустота в моей гудящей голове.

Однако надо было жить.

Я понимал, что если бы весь этот кошмар случился зимой, я замёрз бы, и меня уже не было на этом свете. Одевшись в чистую сухую одежду, я поднялся по склону оврага и оказался на пустыре, вдали которого виднелись какие-то здания. К ним я и пошёл. Так я оказался на автовокзале незнакомого города, – учитель замолчал, прервав свой печальный рассказ.

– Илья Петрович, а дальше, что произошло дальше? – с участием спросил Максим Николаевич.

– Дальше? – переспросил учитель, потом долго молчал, опустив голову. – Дальше всё случилось как будто само собой, словно кто-то повёл меня именно этой дорогой, а не другой.

– Вы хотите сказать, что обратились в полицию и больницу? – спросила Анна Егоровна.

– Нет. Никуда я не обращался. Какое-то время, наверное, около недели, я жил на автовокзале. Ночевал в зале ожидания, ел что-то, немного денег у меня было, а днём сидел в сквере перед автовокзалом. И там ко мне подошла пожилая женщина, она сказала, что вот уже несколько дней видит меня здесь, и ей кажется, что со мной случилось что-то страшное. И она предложила мне свою помощь.

– Она отвела вас в больницу? – в голосе Максима Николаевича звучала надежда.

– Нет, я жил у неё, в её доме. Кажется, недолго. А потом она познакомила меня с Тамарой.

– Вы знали Тамару раньше? – спросила Анна Егоровна.

– Никого я не знал! – воскликнул Илья Петрович.

Он закашлял, и Максим Николаевич протянул ему стакан с водой. Выпив воды, учитель продолжил.

– Я жил у Тамары около полугода, работал дворником. Как-то я подошёл к компьютеру, включил его, и выяснилось, что я могу им пользоваться. И однажды, в интернете, мне случайно попались фотографии одного города, которые почему-то притягивали меня, на них хотелось смотреть снова и снова. Постепенно пришло понимание, что с этим городом меня многое связывает, – учитель помолчал и грустно добавил, – может быть, вся жизнь. И вот я здесь, в городе К.

Максим Николаевич встал из-за стола, подошёл к учителю, обнял его.

– Илья Петрович, мы тут с ног сбились, всё искали вас, не знали, что и думать. Но чудесным образом вы сами пришли к нам, – директор улыбнулся, взглянув на Катю и Сергея, которые сидели и внимательно, не проронив ни слова, слушали рассказ. – Но теперь наша очередь помочь вам.

– Что вы, мне ничего…

– Как так ничего! – перебил Илью Петровича директор. – Необходимо обратиться в полицию, рассказать обо всём, и, главное, необходимо пройти обследование и лечение в больнице. Я понял, что лечения не было.

– Не было, – подтвердил учитель.

– Не буду, дорогой, уточнять причины, почему вы не обращались к врачам, но сейчас для вас наступило другое время, и мы поможем вам, непременно поможем, – повторил директор школы.

– Непременно, – Анна Егоровна, достав платок, вытерла слёзы.

Коллеги, друзья и знакомые с радостью узнали о том, что Илья Петрович нашёлся. Все они, стараясь быть ненавязчивыми, помогали ему обустраиваться в новой старой жизни. Учитель не стал подавать в полицию заявление об избиении, однако, объяснить своё отсутствие ему пришлось. Все его документы были целы и находились дома, в опечатанной квартире, где он, сохранив вещи жены и сына, сделал генеральную уборку.

Солнечным весенним днём Илья Петрович пришёл на кладбище, где были похоронены Верочка и Игорь. Анна Егоровна была рядом, накануне она еле уговорила его на это своё сопровождение.

– Вы, Илья Петрович, могли забыть, где находится могила, столько времени прошло.

Они сидели на маленькой скамеечке около могилы. С фотографий на скромном памятнике, строгих, официальных, похожих на те, что делают для паспорта, на них смотрели Верочка и Игорь.

– Илья Петрович, Илюша, – Анна Егоровна, взяв его руку, крепко пожала её, – я понимаю тебя.

Они сидели и молчали.

Было тихо, грустно и просторно, как бывает ранней весной, пока не показалась молодая листва, и ещё оголённые деревья застыли в ожидании буйного, весеннего наряда.

В цветник были воткнуты два небольших венка, один из роз, а другой из васильков, пластмассовые цветы не выцвели, не сломались и не засохли.

Но рядом с венками и около могилы появилась тоненькая, зелёная травка, а в нескольких местах расцвели трогательные подснежники с нежными, атласными лепестками, голубыми, как небо.

На обратном пути Анна взяла под руку Илью Петровича, они зашли в часовню, стоящую у входа на кладбище, и поставили свечи Спасителю, Богоматери, на канун.