Леди Возмездие - [45]

– Веди же нас вперед, о вождь отважный наш! Кто знает, что ждет нас в величественных залах военного ведомства? – проговорил Гарт, распахивая дверь и проходя вперед.– Ты думаешь, нам позволят хотя бы переступить его порог в связке с американцем?

Кивком головы Маркус указал Захарии дорогу. В который раз его бесценный друг подарил ему вдохновение. Разве брат Селии не знал о ее замужестве и о человеке, который был ее мужем? Спускаясь по ступеням и подзывая Баскина, Маркус подумал, что экспедиция в Уайтхолл могла бы теперь предстать перед ним в ином свете. Пусть ему пока что не удалось снискать доверие этой леди – он вооружится информацией из другого источника.

Но как, черт возьми, ему спросить у этого человека, горюет или нет его сестра о погибшем муже? Не может же он рассказать ему, что у нее вырвалось имя мужа, когда они забылись в Селией в порыве страсти? Годы службы на Полуострове научили его разбираться в людях. Он видел, что за громогласным осуждением сестры за происшествие в доках и снисходительным ворчаньем, в душе ее брата скрывается забота о ней. Как мог он разузнать что-нибудь о своей восхитительной Селии так, чтобы не дать ее гиганту-брату повода задать ему несколько щекотливых вопросов? Причем таких, ответа на которые он и сам не мог дать. Знал же он лишь одно: ни одна из женщин, с которыми он когда-либо был знаком, не была для него желанней Селии Трегарон.

Глава 10

– Захария Трегарон, ты заслужил того, чтобы гореть в аду. Нет, лучше тебя протаскивать на канате под килем, пока не запросишь пощады, а потом скормить рыбам,– бормотала любящая сестра, поднимаясь по лестнице к себе в спальню. Двигалась она довольно медленно – все время спотыкалась, пытаясь удержать рядом с собой пса на поводке. Она остановилась, еще раз перехватила рукой юбки платья и плащ и вздохнула. Зверь ткнулся мордой ей в ноги. Часы в столовой пробили ровно два.

– Проклятье тебе за твою трусость,– прибавила она, продолжая подниматься и задавая себе вопрос: неужели ей было суждено теперь постоянно блуждать по этим огромным комнатам во мраке ночи? Захария и Маркус таинственным образом исчезли после ужина. Она не была уверена, вместе или порознь они уехали, да ей, в сущности, было все равно. Сейчас ей хотелось только одного: научить этого зверя бросаться на людей, а особенно на ее брата, когда тот вернется. Маркуса можно было бы предложить на десерт.

Единственное, что подбадривало ее в эту минуту, так это то, что она не послушалась старшего брата. Выказывая запоздалую власть над ней, он отправил ее спать, не позволив остаться на вечерний чай. В этом его поддерживал хозяин дома, который и с собственной сестрой обошелся точно так же. Дурное влияние Маркуса на ее брата уже начало сказываться, и все же поведение Захарии было просто отвратительно. Хорошо, что он не был близко знаком с леди Ноулз, и ему было невдомек, что, как только за джентльменами закроются двери, та просто распорядится, чтобы еду и чай девушкам подали в спальни.

– Иди, иди, несчастная ищейка. Мне нужно отдохнуть и набраться сил к завтрашнему дню,– приказала она, поднимаясь на верхнюю ступеньку. Пес вырвался из ее ослабевших рук и помчался вниз, потом дальше по коридору, волоча за собой поводок. «Да обрушатся на голову Захарии все беды, которых я ему пожелала»,– подумала она с отвращением, уже в третий раз направляясь в сад вслед за этим глупым любимцем брата.

Дойдя до середины коридора, она чуть было не вскрикнула: именно в этот момент идиотский пес исчез за полуоткрытой дверью. Направившись за ним, она молила небо, чтобы в комнате никого не оказалось. Не выкажи мужчины после ужина свою немилость ей, она просто оставила бы его там, куда он убежал – пусть это непослушное животное составило бы компанию хозяину дома в его полуночных бдениях.

Селия осторожно открыла дверь, собираясь лишь осмотреться, не входя в комнату. Никого не было видно. Она услышала, как где-то в глубине комнаты дышит пес. Ей пришлось войти, хотя делать этого очень не хотелось. После той первой изобиловавшей событиями ночи, она поклялась никогда более не пересекать порога это комнаты.

Пес принюхивался к двери у дальней стены. Она понемногу успокоилась. Комната была пуста. Наверняка, это слуга Фостер оставил зажженные свечи до возвращения хозяина. Успокаиваясь и почти уверяя себя в том, что Маркус все еще где-то развлекается, она отправилась вперед, чтобы забрать излишне любопытное животное. Как только она дотянулась до поводка и почти схватила его, зверь толкнул носом дверь и проскочил в комнату, где Маркус обычно переодевался, неожиданно затащив за собой и ее.

Кто был более изумлен – она или единственный обитатель этой комнаты– трудно было сказать. Селия почувствовала, что цепенеет, хотя теперь это не было вызвано испугом. В это состояние ее привел вид человека, сидящего у стены на низкой, обитой кожей скамейке, на расстоянии вытянутой руки от нее. В подсвечнике над его головой горела одна-единственная свеча, и ее свет очерчивал мускулистое обнаженное туловище, покрытое каплями воды. Единственной его одеждой было небрежно брошенное поперек колен полотенце. Длинные ноги его были обнажены.