Леди Возмездие - [46]

Вперившись глазами друг в друга, ни он, ни она не проронили ни слова. Даже если бы к ней и вернулся дар речи, Селия не знала бы, что сказать. Во взгляде Маркуса она прочла усталость и раздражение. Он смотрел на нее почти вызывающе, требуя объяснить свое поведение. Руки его были пристегнуты к какому-то переплетению кожаных ремешков, более всего напоминавшему лошадиную упряжь, длинные концы которой были прикреплены к стене над его головой. Рука в перчатке была поднята на уровень плеча, а вторая лежала возле колена. Кулак был сжат.

– Вы, кажется, застали меня не в самую подходящую минуту.– Эти слова, произнесенные после долгого молчания хриплым голосом, прозвучали для нее совершенно неожиданно. Увидев, что она все еще не в силах вымолвить и слова, Маркус слегка улыбнулся.– У вас такие интересные представления о том, что можно себе позволить, моя дорогая. Вы полураздетой наносите мне визит в библиотеку, а в спальню являетесь при полном параде. Нравы жителей колоний не перестают изумлять меня.

Его полуулыбка и легкое поддразнивание вывели Селию из оцепенения, в которое она погрузилась при созерцании его мускулистых рук, покрытых легким пухом волос, туловища и упругого плоского живота. Не понимая, что делает, она скользнула взглядом вниз по темной стрелке волос, доходившей до края полотенца, и крепко сжала руки– это к ней вновь вернулись воспоминания о том, что она чувствовала в ту ночь, когда ее ладонь впервые коснулась его тела. Ей вдруг ужасно захотелось откинуть с его лба и висков пряди влажных волос. Все воспоминания, которые она, как ей казалось, прогнала прочь, теперь нахлынули на нее с новой силой. Она вспыхнула, чувствуя, что ее охватывает дрожь.

– Я занимаюсь здесь не какими-то языческими ритуалами, так что не нужно глядеть на меня с таким испугом. Это устройство предназначено для тренировки еще действующих мышц руки.– Голос его прозвучал резче, нежели требовалось для столь простого объяснения, почти что с вызовом. Он и не думал менять позы.

– Довольно изобретательно,– наконец произнесла Селия, торопливо отводя от него глаза и глядя себе под ноги. Теперь она могла говорить, но, кажется, все еще не в силах была шевельнуться.– Большинство мужчин не стали бы так беспокоиться об этом, а скорее предпочли бы как-то воспользоваться таким положением.

– Я не из их числа.

Это ей уже было известно. Ни с одним из знакомых мужчин она не испытывала ничего подобного. Никогда, даже когда она была замужней женщиной, у нее не возникало желания погладить мужское тело и прижаться к нему лицом. Совсем как в ту ночь, когда она лежала, прижимаясь к Маркусу. Ее стало трясти словно в лихорадке – нет, раз в десять сильней. В ту же минуту она услышала собственное сбивчивое дыхание, эхом отразившееся от стен. Ее смущало ощущение жара в животе и какая-то томящая боль в груди. Полностью одетый Маркус был изящно элегантен. Когда же единственной его одеждой была кожа, он походил на опасного первобытного человека – в его присутствии Селия почувствовала себя невероятно хрупкой и ранимой.

– Вы любили своего мужа, Селия?– спросил он вдруг. Слова эти подействовали на нее, словно холодный душ. Как ему удалось определить, что за мысли крутились у нее в голове – мысли, которые так быстро стерли из памяти ее покойного мужа?

Она положила руки за спину и крепко сжала их, чтобы не броситься к нему в объятия. Мгновение спустя она едва не рассмеялась собственной глупости: как она могла подумать, что может хоть когда-нибудь сбить с толку лорда Эшмора! Или же она хотела выдать желаемое за действительное – неужели его живые сине-зеленые глаза могли, как ей казалось в эту минуту, спрашивать о чем-то большем, нежели то, что было в его словах? Она решила, что задать себе этот вопрос было вполне логично с ее стороны, особенно после всего, что произошло между ними и что заставило ее произнести тогда имя мужа.

– Он мне нравился. Мы выросли вместе,– ответила она просто, не зная, что еще можно сказать. В самых радостных ее воспоминаниях о детстве всегда присутствовал Дэниел, Захария и Этан.– Когда обоим нам исполнилось по восемнадцати лет, мы поженились. Все этого и ждали с самого нашего рождения… Наши семьи были очень дружны, даже еще до того, как наши отцы стали деловыми партнерами.

На мгновенье глаза Маркуса зажглись каким-то странным светом, но тут же погасли. «Видимо, мне это просто померещилось»,– решила Селия. Однако от его широкой улыбки у нее мурашки побежали по спине. Его обычный, скрывавший истинные чувства взгляд, исчез. Вместо него в глазах Маркуса появилось неясное выражение, которое Селия не смогла бы определить, но которое не было для нее неприятным.

– Поскольку Фостер, кажется, вернется не скоро, мне понадобится ваша помощь, чтобы освободиться от этих орудий пытки.

Селия чуть не поперхнулась.

– Если я слишком многого от вас хочу, то…

– Нет, Маркус, совсем не это. Я подумала, что вам, наверное, больно,– ответила она, приближаясь к нему. До сей минуты она не вспоминала, что он будто бы опасался, что его изуродованная рука может вызвать у нее отвращение.

– Это-то как раз самое противное. Нет ни боли, ни вообще каких-либо ощущений. Я могу медленно двигать пальцами и кистью, но в них нет силы, и они ничего не чувствуют,– сказал он, все еще ища в ее глазах ответа на то, о чем она думает, глядя на его руку.– У меня такое чувство, будто нижняя часть руки и пальцы омертвели. Плохо еще и то, что и все остальное тело тоже не слишком послушно.