[75] краткосрочных казначейских векселей, и воевода Виссарион обратился ко мне как к лицу, которое может помочь и охотно поможет ему в его устремлениях. После неофициальных предварительных переговоров он объяснил мне, что его народ переживает тяжелое время. Как ты, возможно, знаешь, у храброго маленького народа Синегории причудливая история. Более тысячи лет — с момента освоения этой земли после Россорской катастрофы — народ Синегории сохранял национальную независимость при различных формах власти в стране. Вначале страной управлял король, чьи наследники со временем сделались такими тиранами, что были сброшены с трона. Затем власть находилась в руках воевод, присоединивших к своим привилегиям и привилегии владыки, подобно тому, как сделали у черногорцев их правители — князья-епископы; затем был князь; теперь же власть принадлежит нерегулярно избираемому Совету, которым руководит владыка, чьи функции, как предполагается, сводятся исключительно к духовному наставничеству. Подобный Совет малочисленного, живущего в бедности народа не располагал достаточными фондами, необходимыми для создания вооруженных сил, в чем, впрочем, ранее и не было особой надобности; но воевода Виссарион, владевший большой собственностью и происходивший из древнего рода прежних правителей этой земли, видел свой долг в том, чтобы непосильное для его государства осуществить личными стараниями. В обеспечение займа, который он желал получить и который действительно был весьма значительным, он предложил продать мне всю свою собственность, если я гарантирую ему право выкупа ее обратно в течение определенного срока (который, добавлю, уже истек). Его условием была строгая секретность договоренности и акта продажи: он боялся, что, если пойдет молва о том, что его собственность перешла в другие руки, и я, и он — мы оба, вероятно, лишимся жизни, поскольку его соплеменники — горцы — патриоты, каких свет не видывал, и ревнивы до крайности. Страна опасалась турецкого вторжения и поэтому хотела бы вооружиться; патриотически же настроенный воевода жертвовал своим огромным состоянием ради общего блага. Что это была за жертва, он хорошо понимал, поскольку при обсуждении возможных перемен в Конституции Синегории — в пользу личной формы власти в стране — подразумевалось, что его роду будет отдано предпочтение как самому знатному. Его род всегда, с древних времен отстаивал свободу — и до учреждения Совета, и в период правления воевод; Виссарионы нередко выступали даже против королевской власти, а также оспаривали права зарвавшихся князей. Само это имя было символом свободолюбия, национальной независимости и борьбы с иноземными захватчиками; имя это отважные горцы чтили так, как в иных свободных странах почитают национальный флаг.
Подобная преданность была мощной поддержкой стране, над которой нависли всевозможные угрозы; и все, что служило ее сплоченности, было ей во благо. Со всех сторон ее теснили другие государства, большие и малые, стремясь установить в ней свое господство любыми средствами — обманом или силой. Такие попытки делали Греция, Турция, Австрия, Россия, Италия, Франция. Россия, от которой синегорцы уже не раз отбивались, выжидала удобного случая для нападения. Австрия и Греция, объединившиеся вовсе не ради общей цели или общих замыслов, были готовы бросить свои вооруженные отряды в бой, и пусть победит тот, кому посчастливится… Другие балканские государства тоже строили планы присоединения небольшой территории Синегории к своим сравнительно значительным владениям. Албания, Далмация, Герцеговина, Сербия, Болгария жадным взглядом смотрели на страну, являвшуюся громадной природной крепостью, в укрытии которой находилась едва ли не лучшая гавань на всей береговой линии от Гибралтара до Дарданелл.
Но неистовые, упорные горцы были непобедимы. Столетиями с пылом и яростью, ничем не укротимыми, неодолимыми, они отстаивали свою независимость. Раз за разом, век за веком они бесстрашно противостояли армиям, высылаемым против них. Это пламя свободолюбия поддерживалось не напрасно. Все великие державы и каждая из них в отдельности знали, что завоевать маленький народ Синегории будет не просто, что такая задача под силу только неутомимому гиганту. Снова и снова горцы сражались десятками против сотен и никогда не прекращали битву, пока либо не уничтожали врагов, либо не обращали поредевшие вражеские отряды в бегство.
Многие и многие годы Синегория оставалась неприступной, и все крупные державы и прочие государства давно уже опасались, что, развяжи кто-то из них войну против нее, зачинщику придется отбиваться и от объединившихся выжидавших сторон.
В то время, о котором я рассказываю, в Синегории — да в действительности и повсюду — возникло предчувствие угрозы, надвигавшейся на страну из Турции. Причина нападения была неизвестна, однако были свидетельства того, что турецкое «разведуправление» проявляет активность с прицелом на стойкого маленького соседа. Чтобы подготовиться к предстоящему, воевода Петр Виссарион и обратился ко мне: он желал иметь необходимый «военный бюджет».
