Леди в красном - [125]

Попытки Эллис вмешаться только все испортили. Она поехала к Флаглерам, думая, что если сможет поговорить с миссис Флаглер, как мать с матерью, то ей удастся разомкнуть этот круг. Но Уоррен Флаглер вернулся как раз тогда, когда она готова была начать разговор, и буквально вытолкал ее из дома.

«Вы просто нахалка, леди! — прокричал он, приблизив свою бульдожью морду к ее лицу. — Вы и ваш сын, вы двое — пара гнилых яблок. Если я еще раз увижу кого-нибудь из вас возле членов своей семьи, я вызову копов!»

И все-таки дело обстояло не так плохо. По крайней мере теперь она знала, что Джереми будут судить честно. С одной стороны, прокурор округа, вместо того чтобы оказывать услугу мэру, будет стараться держаться от него подальше. С другой стороны, судья Воукс только на прошлой неделе ушел в отставку, предположительно по состоянию здоровья (хотя Колин не сомневался, что он был связан с мэром и просто пытался избежать позора), и на это дело был поставлен новый судья, который, по мнению Колина, должен был быть более снисходительным.

Колин… Как всегда мысль о нем принесла с собой острую боль сожаления. Но может, и хорошо, что ничего у них так и не вышло. Возможно, ей суждено быть с Рэнди. Может, поэтому он и не женился повторно? Потому что в глубине души все это время ждал ее?

От этих мыслей ее отвлекла Кальперния, которая стояла напротив и размахивала руками: «На старт. Внимание…» Эллис удивленно посмотрела на нее, и Кальперния сказала:

— Малышка, если ты не сделаешь перерыв и не пойдешь в отпуск, это скажется на твоем внешнем виде.

Эллис ничего не ответила, сделав вид, что ищет щипцы для крабов среди остатков панцирей на столе. Неужели окружающие видят ее насквозь? Так и с Колином… Наверное, все, что она чувствует, написано у нее на лице. Эта мысль вызвала раздражение, и Эллис почувствовала себя такой же уязвленной, как в тюрьме, когда соседка по камере, Норма Фунтес, схватила ее дневник и, размахивая им, принялась зачитывать вслух…

Видя, что Кальперния никак не отреагировала на ее недовольный вид и не сдвинулась с места, Эллис запротестовала:

— Я не могу просто уйти. А как же все это? — Она указала на крабов, которых необходимо было почистить, на овощи, которые нужно было нарезать, на куриные грудки, которые надо было разделать. И это только для первого блюда.

— Я здесь тоже не отсиживаю задницу. — Кальперния уперла руки в бока, лицо ее стало упрямым. Слова «нет» в ее лексиконе не было. — И если этот парень не может перенести некоторую суматоху в кухне, то он не на своем месте, — сказала она, имея в виду Террела Луиса, повара блюд быстрого приготовления, который работал на подхвате. Пока что Террел показал себя только с хорошей стороны, но он ушел по поручению в город и его не будет как минимум час, а Эллис еще столько всего нужно сделать…

— Я в самом деле не могу. Я уже брала столько выходных… — настаивала она, думая о часах, потерянных из-за судебных тяжб. Странно, что ее бизнес до сих пор не рухнул.

— Из-за часа или двух ничего с тобой не станется. Как и с аппетитом посетителей. Они будут есть то же, что и всегда, даже если это приготовил сам черт.

Видя, что подруга не собирается отступать, Эллис сдалась.

— Хорошо, я пойду. Но если мы не будет успевать с заказами, вся ответственность упадет на тебя, — проворчала она, снимая форму.

— Хорошо. Только скажи, где ты будешь, на случай, если мы нечаянно все здесь подожжем или сделаем что-нибудь еще и нужно будет срочно тебя найти? — Кальперния изобразила на лице зловещую ухмылку.

Эллис не имела ни малейшего представления о том, куда пойдет, но неожиданно для себя сказала:

— Я думала проехаться к старому дому бабушки. Я слышала, он продается.

Она не ездила туда с тех пор, как его продали, что случилось уже много лет назад, и, направляясь к парковке, вспоминала о приятных минутах, которые были связаны с этим домом. Бабушка постоянно суетилась — Эллис помнила ее сидящей только в то время, когда она шила или вязала, и даже в этот момент ее руки не переставали двигаться, — но у нее всегда находилось время для внуков.

Садясь в машину и поворачивая ключ в замке зажигания, Эллис улыбалась, думая о том, что если она и была хорошим поваром, то в основном благодаря Нане, которая научила ее доверять интуиции. Она вспомнила, как в девять лет впервые приготовила кукурузный хлеб под руководством Наны.

«Сколько муки, Нана?» — спросила она, стоя на стульчике у кухонного стола. «Я всегда кладу пару пригоршней», — ответила Нана, одетая в цветастый застиранный передник, казавшийся неотъемлемой ее частью. «Моя рука меньше твоей», — сказала Эллис, нахмурившись. «Зато у нас есть глаза и рот. — Нана улыбнулась и легонько постучала себя по голове, где на вьющихся волосах цвета меди уже начала появляться седина. — Ты не станешь хорошим поваром, если будешь просто следовать рецептам, Элли. — Кроме Наны, никто ее так не называл. — Как не сможешь научиться ездить на велосипеде, если будешь только читать инструкцию. Все дело в ощущении, во вкусе, в готовности экспериментировать». Когда тесто было готово, она заставила Эллис окунуть в него палец и попробовать. «А теперь скажи, не нужно ли добавить соли? А сахара достаточно?» Эллис заявила, что стоит добавить еще немного соли, и Нана посмотрела на внучку так, словно она решила сложное математическое уравнение. «Вот видишь, ты все умеешь! В следующий раз тебе уже не нужна будет моя помощь».