Тут уже я не выдержала.
— Леди Уайтберри, быть может, лучше обратить свои заботы на мисс Оуэн? Зачем так много внимания уделять мне? Я совершенно незначительная персона и того не стою.
— Потому что Эбигэйл и так сплошное очарование. Это трепетание ресниц, которое, быть может, на вас нагоняет тоску, заставляет джентльменов чувствовать себя… сильными. А им это нравится. Всегда нравится.
Стоило промолчать… Действительно стоило промолчать… Однако на язык так и просилась колкость. Колкость на грани оскорбления.
— Вы так хорошо разбираетесь… в том, что привлекает мужчин, — процедила я, отвернувшись.
Леди Элинор вздохнула тяжело и удрученно, как будто бы была ужасно утомлена.
— Так и быть, я прощаю вас. На этот раз. Но, надеюсь, вы в следующий раз будете тщательней обдумывать сказанное. И станете опираться на то, что знаете доподлинно. Хотя… я и впрямь хорошо знаю, что привлекает мужчин. И постараюсь научить этому вас. Если вы перестанете сопротивляться.
Этим же вечером лорд Дарроу сообщил, что мы с его племянницей обязаны полностью и безоговорочно подчиняться всем требованиям леди Уайтберри. Даже самым абсурдным. Сама леди слушала это с совершенно жуткой улыбкой. Не приходилось сомневаться, что я еще дорого расплачусь за свою несдержанность… Очень дорого.
— А я тоже буду представлена ко двору? — прощебетала мисс Дрейк, когда все приказы его милости были озвучены.
Бедняжке тоже не повезло с внешностью. Слишком худа. Пепельные волосы юной девушки были слишком тонкими и бесцветными. Бесцветными были ее глаза. Однако все искупали непосредственность и жизнелюбие, которые будто подсвечивали ее лицо изнутри, превращая в ангела.
— Вы слишком молоды для этого, Маргарет, — строго заметил мистер Ренфилд. — Обождите пару лет и столица будет у ваших ног.
Мисс Дрейк сникла было, но обещание, что столица падет к ее ногам, девушку взбодрили. Хотя как по мне, так это было довольно сомнительно, не при ее внешности.
— Каковы шансы мисс Уоррингтон? — деловым тоном спросил у своего «старого друга» лорд Дарроу.
Он и леди Уайтберри удивительно гармонировали. И он, и она одевались так, будто не снимали глубокого траура.
— Все зависит от того, кто окажется упрямей, дорогой Николас, ваша новая воспитанница или я, — пожала плечами леди Элинор.
Приходилось признавать, что держится она чрезвычайно элегантно. Каждое движение женщины было изящно и плавно, будто она оттачивала их тысячи раз, чтобы потом продемонстрировать простым смертным. Интересно, почему она не стала в конечном итоге леди Дарроу? Она же, если я не ошибалась, давно овдовела. Если они уже… близки с его милостью, то почему бы не связать себя узами брака? Почему они оба выбрали вдовство?
— Мисс Уоррингтон, не мешайте леди Уайтберри исполнять мою просьбу, — потребовал у меня лорд Дарроу.
Мне нечего было на это ответить… Сказать, что я не нарочно? Просто каждое слово женщины вызывало у меня протест. Она мне не нравилась Она была живым оскорблением всему, во что я только верила.
— Я постараюсь, милорд, — тоном примерной девочки сказала я, спрятав взгляд под ресницами. Подозреваю, что глаза у меня опять были… злыми. Что ставила не так давно мне в укор леди Уайтберри.
Леди Элинор вздохнула.
— Вы подкинули мне по — настоящему тяжелую задачу, дорогой Николас. По моему мнению, перевоспитывать мисс Уоррингтон и ворочать камни — это занятий одного порядка. Удивительно упрямая девица с тяжелым характером. И недоверчивая… Нет, разумеется, Эбигэйл будет с такой подругой в полной безопасности. Но и от женихов — тоже.
Кажется, меня в очередной раз сравнили с собакой. На этот раз сторожевой…
— О да, с мисс Уоррингтон Эбигэйл в полной безопасности, — с какой‑то странной улыбкой согласился с женщиной вельможа. — Вы даже представить себе не может можете, насколько же хорошо мисс Уоррингтон может защищать. И насколько она смела. И в этом причина еще одной моей просьбы. Попытайтесь привить мисс Уоррингтон хоть каплю благоразумия. Она порой бывает чересчур смела. И совершенно не умеет думать о собственной безопасности. Это следует хотя бы немного исправить.
Леди Элинор и ее спутники посмотрели на меня уже совершенно иначе. Как будто я была каким‑то дивным зверем.
— Излишняя смелость — недостаток, — задумчиво заметил мистер Ренфилд. — Даже для мужчины. Женщине тем более не стоит потворствовать этому своему свойству.
Я упорно молчала, не желая соглашаться с ними. Если бы не моя смелость, то судьба Эбигэйл Оуэн сложилась бы трагично, тут не могло быть ни малейших сомнений.
— Мисс Уоррингтон, вы слышите, что говорят о вас? — требовательно спросил меня лорд Дарроу.
— Да, милорд, — подтвердила я.
Я смотрела в тарелку. Упорно смотрела в тарелку, не желая поднимать глаз. Потому что чувствовала, как все внимание окружающих сосредоточено на мне.
— И что вы можете сказать на это?
— Это больше не повторится, милорд, — тихо ответила я со всем возможным смирением.
— Дорогая Элинор, если бы вы только знали, сколько раз я это уже слышал, — проникновенно поведал гостье лорд Дарроу. — И каждый раз история повторяется. К несчастью, мне кажется, мисс Уоррингтон не остановится до тех пор, пока ее излишняя отвага не принесет печальные плоды… Надеюсь, что это причинит вред только ей самой.
