Леди удачи. Все пути… - [145]

«От имени и по поручению администрации Версальского дворца пионеров, я от всей души вручаю вам этот орден!..»

— Ха! Дождешься от него! Особенно после того, как мы его лучшего агента шлепнули, — скептически хмыкнула Джоанна.

— Ну, что ты хочешь от маркиза, он же не виноват, что мне приснился, — пожала плечами Ксави. — Но, впрочем, ты права, потому что этот двурушник вдруг разворачивается и вешает этот орден на грудь тебе.

— Есть все-таки справедливость на свете! — удовлетворенно констатировала Джоанна.

— Не успеваю я возмутиться, как де Торси нахально подмигивает, чирикает и, взмахнув локонами парика, как крыльями, улетает, а ты превращаешься в Жака, подпрыгиваешь и оказываешься на невесть откуда взявшихся качелях. Раскачиваясь и нагло размахивая перед моей физиономией ножками, ты, то есть, уже Жак, мерзко ухмыляясь, заявляет: «Извини, пожалуйста!», — достает из-за пазухи тот самый миндальный торт, только на сей раз почему-то благоухающий колбасой, сдувает с него крошки, откусывает громадный кусок и, ехидно посматривая на меня, говорит порхающему вокруг маркизу: «Ничего страшного, перебъется…»

Это замечание меня окончательно деморализовало, и я решила проснуться…

Тут Ксави принюхалась и возопила:

— Э-э! Как это понимать?! Мало того, что тортик мой сожрали, так еще и колбасу приканчивают на глазах умирающих от голода! — и, запустив руку а корзину, она добыла румяный пирог и в мгновение ока набила им рот.

— Глаз — алмаз! — в восхищении покрутила головой Джоанна. — Единственный пирог с вишнями заграбастала! Оставь кусочек!

— «Как простой бывший Великий Инквизитор» должна заявить, — придушенным голосом выдавила Ксави, затем, сделав титаническое усилие, проглотила кусок и закончила: — Не возжелай пирога ближнего своего, ибо ближний может обидеться и врезать по сусалам… Впрочем, знай мою доброту! — Мари отломила кусок от своего пирога, критически оценила — не велик ли, и вручила Джоанне. — Тем более что колбасу я тоже люблю. Между прочим, где Крошка? — встрепенулась она. — Как же он без колбаски?

— Бегает, зайцев ловит, — махнула рукой за окно Джоанна. — Устал, бедняга, в карете трястись.

— А что, тоже дело, — оживилась Мари. — Помните, как он вчера за нами гнался с куропаткой в зубах? — она прыснула: — И гавкнуть хочется, чтоб подождали, и птичку бросить жалко. Между прочим, вкусная птичка попалась! — облизнулась она.

Джоанна повертела головой:

— Тебя послушать, так это прямо не Ксави, а пищеварительный трактор какой-то!

Жак задумчиво улыбался, слушая их пикировку. Он сидел, откинувшись и глядя в окно. Мимо кареты проплывал осинник. Гибкие ветви с молодыми зелеными листьями сплетались в тонкое кружево. Время от времени из-за светло-коричневых стволов к дороге выскакивали небольшие сосенки.

— Как у нас на Луаре… — негромко сказал Ренар. — Солнышко сквозь ветви поблескивает, и ветерок листья шевелит…

— Жак, да ты лирик! — обвиняюще глянула на него Джоанна. — Ничего, вернешься на свою Луару. Женишься, хозяйство заведешь. Родишь себе штук пять маленьких пиратиков, будете шмон наводить по всей округе!

Жак смущенно рассмеялся:

— Да ладно!.. Это так — настроение. Который день уже трясемся в карете, а вокруг ни души.

— Ничего себе «ни души»! — хмыкнула Ксави. — А ось нам вчера чинил кто — призрак замка Моррисвиль? Насчет души не скажу, а тела, надо сказать, там было довольно много. Особенно в талии! — захохотала она.

— Да-а, задержала нас ось, — вздохнула Джоанна. — Все-таки края беспокойные. Надо было все же следующего обоза дождаться в селе, как Наталья Алексеевна советовала.

— Да тут ехать — всего ничего осталось! — Ксави беспечно пожала плечами. — По мне, так лучше двигаться, чем сидеть в незнакомом месте. Тем более, физиономии в этой местности не блещут христианскими добродетелями.

— Пожалуй, — согласился Ренар. — Хозяин постоялого двора уж точно не отпущением грехов разбогател. А так у нас все же три шпаги, да и зубки Фиделя кое-чего стоят. Кстати, что-то его давно не видно, — он с беспокойством выглянул в окно.

— Прибежит, никуда не денется. Он след кареты, как собственный нос изучил, — Мари попыталась вытянуть ноги. — Я сама с удовольствием пробежалась бы. Вон травка какая славная!

В этот момент карета замедлила ход и остановилась.

— Странно… Заснул наш селифан[132], что ли? — удивилась Ксави и со словами: — Это что за остановка: Бологое иль Поповка? — вылезла наружу.

Джоанна и Жак выглянули в окно. Деревья вплотную подступали к карете. Лучи заходящего солнца едва пробивались сквозь заросли. Было удивительно тихо. Впереди слышался звонкий голос Ксави и глуховатый говор возницы.

— Что там происходит? — нетерпеливо завертела головой Джоанна и спрыгнула на мягкую землю. Ренар последовал за ней.

Обойдя лошадей, они наткнулись на завал, у которого спорили Мари и кучер.

— Гляньте, куда завез нас этот Сусанин! — махнула рукой Ксави на невообразимое сплетение ветвей на дороге.

— Да что ж — завез… Нешто мы не ведаем, куды ехать?.. Завсегда так ездим. Не было тут завала. Как есть не было. Видать, созоровал кто. Али буря нанесла… — бубнил мужик.

— Аккуратная какая буря попалась, — Джоанна поддела носком сапога огромную ветку. — Вокруг — ни одной веточки, как пылесосом прошлись. Что-то мне не очень нравится этот «уютный уголок»!