Леди удачи. Все пути… - [144]

— Справились, Жень! — Ксави умостилась рядом. — А Сеич, небось, сейчас Домнины пироги уминает и в ус не дует, обормот!

Тут за дверью послышался басовитый лай, и в скарбницу влетел Крошка, таща за собой взъерошенного Жака.

— Скорей! — выдохнул Ренар. — Елизарий убит! Библиотека горит! Пока тушат — можно смыться!

Глава 73

Правила пользования городским транспортом в г. Москве:

Сел да поехал.

Джоанна оторвалась от однообразного пейзажа за окном кареты и некоторое время глядела на Ксави, завязавшую во сне конечности в неподдающийся описанию узел.

— Спишь, Ксави? — Джоанна сильно толкнула Мари в бок.

— М-м-м?.. — отозвалась та, послушно переваливаясь с плеча подруги к стенке кареты.

— «Не спи, замерзнешь!», — Джоанна в сердцах дернула Ксави за локон.

— Угму… — не разлепляя глаз, промычала Мари. — Щас… Дорежу только…

— Чего-о? — Джоанна вгляделась в безмятежное лицо Ксави. — Кого ты дорежешь, работник ножа и топора? Ты там, значит, развлекаешься, а я со скуки дохну!

Ответом ей было лишь легкое посапывание. Джоанна возмущенно поджала губы. Посидев немного с насупленным видом, она вдруг хихикнула, достала из саквояжа, стоящего в ногах, лист бумаги и, сосредоточенно сведя брови, начала что-то из него мастерить. По прошествии короткого времени в руках оказалась сложная конструкция, оглядев которую, Джоанна довольно хмыкнула. Затем она аккуратно взяла конструкцию за уголок и, мстительно поглядывая на Ксави, резко взмахнула рукой. Раздался оглушительный хлопок.

Мирно спящего на противоположной скамье Ренара подбросило, словно гейзером. Он ошалело выпрямился, хлопая глазами:

— Что?! Кого?!

— Ой, Жак, извини, ради Бога! — Джоанна прижала ладонь к разъезжающимся в улыбке губам. — Я, вообще-то, вот эту соню хотела… — она повернулась к Мари и застыла, забыв от возмущения закрыть рот: та дремала, прикорнув в уголке, и на ее неомраченном заботами лице блуждала нежная улыбка.

— Нет, вы видали?!! — Джоанне не хватило слов, и она только развела руками, обращаясь за неимением лучшей аудитории к Жаку. А тот, с облегчением убедившись, что их не захватили в плен пираты и под колесами кареты еще не разверзлась геенна огненная, устроился поудобнее и потянулся за корзинкой с провизией.

— Хорошо, что ты меня разбудила, — сказал он, расстилая на коленях платок, — а то он мне уже надоел.

— Кто? — Джоанна в свою очередь выудила со дна корзины кольцо колбасы и с аппетитом впилась в нее зубами.

— Да этот желтолицый монах — Перфилий. Гонится за каретой, протягивает окровавленные руки и просит: «Возьмите меня! Я никогда не был во Франции!».

— Ничего, перебьется, — хладнокровно ответствовала Джоанна, набивая рот.

В углу заворочалась Ксави и, беспокойно втянув носом воздух, разлепила глаза.

— Так я и знала, — сонным голосом проворчала она, — стоит вас оставить хоть на секунду без присмотра, и вы уже набиваете животы.

— «Присоединяйтесь, барон», — сделала приглашающий жест Джоанна.

— Не премину, — охотно согласилась Ксави и сладко потянулась, отчего ее длинные ноги едва не выпихнули из кареты саквояж, а руки проехались под самым носом шарахнувшихся Джоанны и Жака. — А сон мне снился! А. Дюма с В. Скоттом дрались бы на шпагах за такой сюжет!

— Ну-ну! — поощряюще сказала Джоанна, а Ренар лишь одобрительно затряс головой, будучи не в состоянии произнести что-либо вразумительное из-за расстегая во рту.

— Представьте: Версаль. Свечи, музыка, народ шляется разнообразный. Я тихо-скромно сижу в уголочке, как мышь за метелкой…

— Я всегда говорил, что в снах реальности ни на грош, — пробормотал Жак.

— И вдруг, — привычно пропуская выпад мимо ушей, продолжала Ксави, — распахиваются двери, появляется Джулиан Уэйд. Печатая шаг, проходит через зал ко мне, снимает шляпу вместе с париком, взмахивает ими в поклоне, вытаскивает откуда-то «Смит-и-Вессон», приставляет ствол к виску, бьется со всей дури головой о колонну и падает у моих ног бездыханный…

— Приятная картина, должно быть! — с завистью вздохнула Джоанна.

— А то?! — гордо ответила Мари и с увлечением продолжала: — Перед смертью он манит меня пальцем. Я склоняюсь к нему, и он объявляет голосом Левитана: «Мадемуазель Тардье, вас ожидают…»

— «…У справочного бюро», — внесла свою лепту в рассказ Джоанна.

— Представь себе, нет! — не согласилась Ксави. — Всего лишь маркиз де Торси. Я оказываюсь в какой-то огромной комнате среди рядов колонн, которые все как одна завершаются атлантами с мерзкими рябыми рожами. Из-за одной колонны выходит вихляющей походкой де Торси и тросточкой, украшенной лентами, гонит перед собой, как стадо гусей, огромный миндальный торт с кремовой надписью: «Это они умеют!». Торт, переваливаясь на кривых лапках, добегает до меня и останавливается, отдуваясь. Я вытаскиваю свой ножичек и только примериваюсь к самой середке тортика, как этот подлец (я имею в виду торт) начинает раздуваться, как резиновый шарик, и лопается!

Пока я подбираю слова, доступные пониманию маркиза, он ласково похлопывает меня по плечу и начинает судорожно рыться в карманах. Наконец, откуда-то очень сзади он выволакивает смятый носовой платок, разворачивает его жестом провинциального фокусника и вытаскивает оттуда большой блестящий орден с изображением трехглавого орла с серпом и молотом в лапах и в короне набекрень. Критически осмотрев орден, маркиз смачно плюет на орла и, протерев рукавом жюстокора, провозглашает: