Леди Стойкость - [8]

Теа удостоилась дружбы Марии, так как обе оказались чужими среди выводка французских детей. Позднее, когда Теа нуждалась не только в дружбе, Мария очень помогла ей и проследила, чтобы ей было разрешено вернуться домой.

Ударив хлыстом по ноге, Теа прошептала себе:

— Не думай об этом. То время прошло. Ты поедешь в Шотландию и потом вернешься в страну, где тебе не придется видеть никаких знатных мужчин вовсе, исключая отца.

Подтолкнув кобылу, она опять заняла свое место впереди строя лошадей и повозок. Только очень веская причина побудила бы ее отказаться от уединения, которое она так любила. Ее затянувшийся визит к бабушке был предпринят не по ее воле, а только потому, что старая женщина грозилась приехать на Север и притащить внучку собственноручно, если она сама не приедет в Лондон. Ни Теа, ни лорд Хант не желали, чтобы бабушка, подобно стервятнику, налетела на их мирное гнездышко.

С тех пор как она вернулась из Франции, она позаботилась о том, чтобы оградить себя от молодых дворян. Некоторые называли ее отшельницей. Другие считали, что она непомерно горда. И никто не подозревал об истинных причинах ее уединения. Даже теперь ее мучили воспоминания, хотя уже прошло семь лет.

Ей едва исполнилось шестнадцать, когда она встретила Генри, и она была одной из тех девочек, кому старшие доверяли полностью из-за ее уравновешенного характера и честности даже в затруднительных ситуациях. Смерть матери заставила ее повзрослеть раньше времени, и она обнаружила, что смотрит на мир глазами женщины, в то время как ее сверстницы по-прежнему играли в куклы.

Ее степенные манеры и благоразумие не дали ей возможности приобрести друзей при французском дворе, не было у нее и поклонников: поэтому ухаживание Генри удивило ее. Этот молодой французский щеголь был первым мужчиной, который оказал ей знаки внимания. Это наконец был мужчина, который оценил ее душевные качества. Он не смеялся над ее любовью к природе и восхищением великими итальянскими художниками, такими, как да Винчи. Откуда могла она, которой сторонились как иностранцы, так и соотечественники из Нового мира, откуда могла она знать, как далеко может зайти заскучавший дворянин, чтобы позабавить себя?

Теа шепталась сама с собой, злясь на то, что чувство преданности добросердечной шотландской королеве побудило ее отправиться в это путешествие. Она и так провела много недель в компании дворян, которых не выносила, и теперь она ехала к чужому двору, где их будут дюжины, нет, сотни. Боже милостивый, сотни Генри!

Ее размышления прервал управляющий.

— Госпожа, скоро полдень. Могу я поискать место для привала?

Она кивнула, пытаясь отрешиться от неприятных воспоминаний, и мужчина пустился рысью вперед. Незаметно к ней подкрался голод, и она потянула воротник своего верхового костюма. Ее палец наткнулся на одну из золотых пуговиц, которые украшали ее одежду, и она почувствовала боль. Сморщившись, посмотрела на свой указательный палец. На месте пореза выступила кровь. Она пососала ранку и твердо решила потребовать, чтобы Хобби убрала пуговицы. Их подарила ей бабушка вместе с таким же комплектом для шотландской королевы, но одна из них имела острые края, и их надо было подточить.

Вот и хороший предлог, чтобы заменить их простыми старыми пуговицами, которые ей больше нравились. Эти уж слишком вычурны для нее, они больше подошли бы к парче или бархату и неплохо смотрелись со шляпой, которую она ненавидела. Только этим утром Хобби пыталась заставить ее надеть на голову одно такое глупое изобретение с драгоценностями и перьями. Отказавшись, Теа убрала свои пышные черные волосы под сетку, так чтобы они не мешали ей в пути.

Она обследовала свой палец. Кровь остановилась. Вытащив из-за пояса перчатки, она натянула их и посмотрела вперед, пытаясь выяснить, не возвращается ли управляющий. Взглянув на мужчин впереди, она заметила, что нечто похожее на громадный фрукт с отростками упало с нависших веток на одного из них. Второй был свален другим снарядом, и в то же время она услышала крики мужчин позади себя.

— А-а-а! Убийца, убийца!

Какой-то здоровяк атаковал карету, взгромоздясь сверху и засовывая внутрь руки. Тощий мужчина в рваном плаще преградил ей путь, когда она повернула к карете. Он выпрямился и указал на нее.

— Она здесь, Робин!

Она проследила за взглядом мужчины и увидела несущегося черного жеребца, могучее животное легко слушалось золотоволосого человека, который, казалось, был одно целое с ним. Жеребец и наездник подпрыгнули на ходу, и человек прижал свое тело к лошадиной шее. Замерев от страха, она наблюдала, как мужчина управляет жеребцом с таким мастерством, что даже, кажется, превосходит его в силе.

Краткое оцепенение улетучилось, когда она осознала, что мужчина, который составлял одно целое со своим жеребцом, скачет к ней. Ее охватил ужас. Она сильно ударила свою кобылу и помчалась вниз по тропе сквозь деревья. Сидя в седле по-женски, она находилась в неустойчивом положении, но все равно подхлестывала кобылу, понимая, что перспектива оказаться пленницей этого разбойника рискованнее, чем падение. Проклиная себя, в отчаянии, что не взяла с собой арбалет, а упаковала его в сундук, она пригнулась ниже к шее кобылы. Теа неслась во весь опор, и ее сердце билось в едином ритме с конским топотом.