Леди Стойкость - [14]

— Ну, — огрызнулся Дерри, — остановись, наконец, глупая проклятая девчонка. Прекрати, я сказал.

— Но прежде чем вы… меня… мне необходимо уединиться.

— Что, хочешь снова убежать? Нет, спасибо. Хватит прятаться от меня за деревьями.

— Но… но мне нужно облегчиться!

Дерри посмотрел на ее горящие щеки и закрытые влажные глаза и выругался.

— Тебе просто нужно было уединиться?

Она кивнула, все еще не открывая глаз. Чувствуя себя дураком, Дерри проклинал свою поспешность. Он сгреб свою жертву в охапку. Она закричала, когда поднялась в воздух.

— Не вопи так. Я просто собираюсь поставить тебя на ноги, чтобы ты могла уединиться, как ты этого хочешь.

Он поставил ее перед собой, но она зашаталась, и пришлось подхватить ее снова. Подняв, он перенес ее к Юпитеру, отвязал бутыль с водой от седла и приложил ее к губам Теи. Пока она пила, румянец вернулся к ее щекам. И все же она по-прежнему не могла твердо стоять на ногах. Не говоря ни слова, он взял ее за рукав и повел медленно в заросли папоротника около ручья, который они недавно пересекли.

Посадив ее в самую гущу растительности, он бросил на нее угрожающий взгляд, отошел и повернулся спиной. Он услышал шуршание, потом все затихло.

— Если ты снова убежишь, ты пожалеешь об этом.

Тихий голос около его плеча заставил его вздрогнуть.

— Я не могу больше бежать.

Она прошла мимо него, прихрамывая и придерживая ворот своего платья. Он взглянул на ее прямую спину и изогнутые бедра и почувствовал, что его орудие снова дает о себе знать.

«Дерри, — шепнул он себе, — тебе действительно место в Бедламе».

Он пошел за ней к Юпитеру. Она ждала его, ее руки были крепко сжаты. Он собирался вставить ногу в стремя, когда она заговорила:

— Если вы собираетесь это сделать, то лучше сейчас.

Он выронил поводья. Он отказывался понимать ее и взглянул в ее лицо. Она хмуро посмотрела на него и опустила голову, когда он окинул взглядом ее полуобнаженное тело. Соблазн был велик. Она сдалась? Он посмотрел на ее дрожащие губы.

Эта просьба была высказана от страха. Он услышал вызов, но и не только. Это была мольба освободить ее от мучительного ожидания страданий. Она не просила пощады, только избавления от неопределенности. Только однажды он сталкивался с такой храбростью — в сырых темных камерах Тауэра.

До этого момента он не думал о ней как о заключенной, кем был и он раньше. От этого сравнения он почувствовал себя плохо, так как следом за этим пришло чувство вины. Если она была заключенной, то он в своей роли приближался к Кровавому Боннеру, полоумному епископу, который… лучше не вспоминать об этом.

— Ты хочешь, чтобы я взял тебя сейчас? — спросил он, чтобы выиграть время.

— Я не хочу этого, но…

— Я сам выберу для этого место и время, женщина, — сказал Дерри. Его голос скрипел от раздражения.

Оседлав лошадь, он усадил Тею ее впереди себя. Она прислонилась к лошадиной шее и положила руку на голову. Дерри развернул ее, не обращая внимания на протесты, и притянул к себе так, что ее голова упала на его плечо.

— Никаких возражений. Я не смогу получить за тебя выкуп, если ты умрешь от истощения или оттого, что будешь падать вниз головой пять раз на дню. Ты отдохнешь и успокоишься. Несносная чертовка.

Сначала она замерла и лежала спокойно, как будто ожидала, что он изнасилует ее прямо на спине лошади. Занятная идея, но трудно осуществимая. Вместо этого он снял свой плащ с седла и завернул ее в него. Несмотря на свой страх, она заснула прежде, чем они добрались до лагеря. Дерри соскользнул с лошади, держа ее на руках. Было темно, и горели костры. Стабб привязал служанку к дереву, и она злобно взирала на них, бормоча что-то сквозь толстый кляп.

Его постель была готова. Он положил Тею около огня рядом и как только опустил голову на соломенную подстилку, она открыла глаза.

И снова он увидел ужас в ее взгляде. Внутри него кипела ненависть — ну что она смотрит как пойманная в капкан лиса, окруженная собаками. Надо заканчивать с допросом, так как все это становилось все менее и менее приятным. Можно приступить, пока она еще не совсем очнулась ото сна, по-прежнему напугана и, без сомнения, голодна. Она не ела весь день.

Сделав знак Стаббу, который пересек лагерь и встал около Хобби, он помог госпоже Хант сесть. Она запахнула плащ на своих плечах, ее волосы спутались, и она смотрела на него, не моргая. Он занял место напротив нее, вокруг собрались его люди. Он увидел, как она окинула их взглядом и подобрала под себя ноги, как будто собиралась вскочить, если кто-нибудь из них пошевелится.

Чтобы привлечь ее внимание, он вынул из-за пояса кинжал. Он был из испанской стали, имел двойное лезвие, и на рукоятке золотом был выгравирован узор в виде змей. Опустившись на одно колено, он положил на него руку. Он удерживал острие кинжала на кончике своего пальца, и кинжал сверкал, отражая пламя.

Поглаживая лезвие, он улыбнулся.

— Ну а теперь, госпожа Хант, перейдем к нашему делу.

Она посмотрела на мужчин, потом на него и нахмурилась. Он вложил кинжал в ножны. Из мешочка на поясе достал одну из пуговиц, которые оторвал от ее платья.

— Что это? — спросил он.

Она изумленно уставилась на него, как мелкая рыбешка на лягушку.