Леди рискует всем - [4]

– Джон, – произнес Локхарт тоном, подчеркивающим их близкое знакомство, – это капитан Гриир Бэррингтон. – Локхарт по-отечески положил ему руку на плечо. Гриир обратил внимание на то, как его представляют. Локхарт либо очень хорошо разбирался в военных мундирах, либо заранее навел о нем справки. – У капитана потрясающий первый удар. Всякий раз кажется, будто в клубе стреляют из пушки. Вчера он играл за столом Элиаса Поула.

«А-а, – смекнул Гриир. – Значит, Локхарт такиследил за игрой». Грииру показалось, он уловил заинтересованность в лице мужчины. Дальнейшие представления сопровождались одобрительным шепотом.

В то время как беседа плавно перетекла на тему бильярда, рядом с Локхартом появилась молодая женщина. Разговор тут же затих, хотя она ничего для этого не сделала, не произнесла ни слова.

– Папа, скоро подадут обед.

Неужели это потрясающее создание дочь Локхарта? Гриир подумал о том, какую бы игру ни затеял ее отец, он с радостью откликнется, если в ней примет участие эта девушка, бесспорная красавица. Ее красота столь же смелая и открытая, как и улыбка, вспыхнувшая на ее лице при взгляде в его сторону.

– Капитан, познакомьтесь с моей дочерью Мерседес, – любезно произнес Локхарт. – Могу я просить вас проводить ее к столу? Я уверен, она отвела для вас место со своей стороны.

– Буду польщен, мисс Локхарт.

Еще одно приятное дополнение вечера. Приглашение принимало самый приятный характер. Красота Мерседес Локхарт поражала. У нее были темные волосы и большие серые глаза, обрамленные длинными ресницами. Правда, от подобного совершенства веяло холодом. «Прекрасна и холодна», – отметил для себя Гриир, уверенный в том, что сможет растопить этот лед, и улыбнулся одной из своих чарующих улыбок, которую обычно использовал, чтобы создать у женщины впечатление, будто она знает его гораздо дольше, чем на самом деле. Однако Мерседес не выглядела очарованной. Ее улыбка не выходила за рамки заученной вежливости, острые серые глаза вели какое-то свое скрупулезное расследование. Гриир немного отошел от гостей, увлекая ее за собой, чтобы иметь возможность завести отдельный от общего разговор.

– Я прошел? – спросил он, полный решимости заставить эту высокомерную красавицу объяснить свое поведение.

– Прошли что?

– Проверку. У нас в армии это так называется.

Она слегка покраснела в ответ на его прямоту.

Гриир почувствовал, что одержал маленькую победу. С румянцем на лице она потеплела и стала еще красивее, если такое вообще возможно. Прежняя недосягаемая ледяная надменность подтаяла, черты приобрели большую женственность.

– Я должна признать, человек, разгромивший Элиаса Поула, вызывает у меня нечто большее, чем простое любопытство. Вчера за ужином отец только об этом и говорил.

В ее голосе проскользнула горечь, вернувшая ее к прежнему холодному изяществу. Но чем это вызвано? Ревностью? Он обыграл ее чемпиона? Элиас Поул был мужчиной средних лет, не лишенный привлекательности для своего возраста, определенно не относящийся к тому типу, который мог заинтересовать молоденькую женщину. Гриир непринужденно пожал плечами:

– Я польщен тем, что возбудил ваше любопытство. Однако это всего лишь игра.

Ее брови взлетели вверх, в голосе зазвучали недоверие и вызов.

– Всего лишь игра? Только не для этих людей. Было бы весьма опасно думать иначе, капитан.

«А-а. Наконец-то меня осенило», – с удовлетворением подумал Гриир. Ясно, почему он здесь. Все дело в бильярде.

Объявили, что обед подан, и он повел к столу прелестную Мерседес. Ее рука с церемониальной вежливостью лежала на рукаве его мундира.

Столовая выглядела впечатляюще. Длинный блестящий стол, сервированный фарфоровой и стеклянной посудой, дополняли предметы, присущие дорогостоящим привычкам богатых людей. Серебро заполняло подходящие по стилю серванты, а графины с наборами рюмок, несомненно, выдували в Венеции. Гриир отметил эти неопровержимые знаки достатка, понимая, что они означают. Аллен Локхарт страстно хотел стать джентльменом, хотя таковым, естественно, не являлся. Не мог им быть. Да, он блестяще играл в бильярд, знаменитый игрок. Но дальше этого слава его вознести не могла.

В этом-то и состояла разница между сверкающим благополучием Локхарта и потрепанной временем элегантностью фамильного поместья Гриира. С позиций завышенных стандартов высшего света его отец считался небогатым, зато всегда был джентльменом, равно как и его сыновья. Никакие деньги не могли этого изменить. Тем не менее Гриир знал, что его мать и сестры позеленели бы от зависти, увидев его сидящим за столом в такой изысканной обстановке. Он отметил для себя, что нужно написать им письмо с описанием этого застолья, умолчав, однако, об обстоятельствах, при которых он здесь оказался. Отец пришел бы в бешенство от того, что его сын сидел за одним столом с игроком, даже если этот сын не наследует титул.

Гриир постарался отбросить мысли о доме и семье. Они лишь портили ему настроение. Сегодня ему хотелось радоваться жизни, не испытывая чувства вины. У него на тарелке лежала вкусная еда, в бокале искрилось отменное вино, беседа была занимательной. Рядом сидела красивая женщина, за которой следовало поухаживать. Гриир намеревался воспользоваться этим. Армейская жизнь приучила его к тому, что подобные удовольствия редки и непродолжительны и, если встречаются на твоем пути, нужно наслаждаться ими в полной мере. За прошедшие десять лет на его долю выпало много испытаний, и теперь, когда он снова вернулся в Англию, Гриир собирался взять от жизни как можно больше.