Леди не движется — 2 - [36]

А потом напротив него оказалась я. Совсем весело. Потому что один из орков был убит наповал, и убит из пока неустановленного, но тоже явно армейского оружия. Полицейские решили, что убила я, а ствол выбросила в окошко. Деда, кстати, они не нашли. Похоже, старикан вызвал врачей и поехал лечить стресс в госпиталь, а полиция решила, что его и не было.

Трагедия начала превращаться в фарс.

Меня спрашивали, зачем ко мне шли эти орки. И зачем я открыла огонь по ним, может, они поговорить хотели. Оказывается, их видела дежурная в холле, их было шестеро, еще человек. Человек сказал, что идут к Делле Берг, есть сведения, которые она просила раздобыть. Она преступление расследует, вот. Дежурная не удивилась, поскольку недавно к Делле Берг уже приходил орк. Полицейских, конечно, до глубины души возмутило, что я расследую преступление на их территории, и моя лицензия вкупе с авторитетом Августа их только злила. Они, дескать, сами справляются, у них все хорошо, пока не приезжают всякие столичные штучки и не начинают тут без спросу свои делишки крутить. Спрашивать я никого не обязана, но они обиделись: надо было зайти поговорить, так все воспитанные люди делают, а они бы объяснили, как у них тут принято работать. И вообще, я сама все подстроила. Орки вон безоружные были, ну кроме одного, а остальные-то с голыми руками! А я их крошить стала, ни за что. Дверь взорвали? А почем я знаю, что именно они? Да это я сама их спровоцировала на нападение. Да, так! Вот не надо было приезжать и распускать тут перья! Пока вас не было, у нас все тихо было! Ах, вы танирскую банду ловите? Ну и ловите ее на Танире, а здесь Эверест!

Есть такие люди, которые ненавидят оружие у гражданского населения. Они считают, что ствол у жертвы провоцирует бандита на убийство. Вот не было бы ствола – глядишь, преступник забрал бы что ему надо и ушел. А его потом поймали бы. Может быть. Зато все живы. Когда я училась в школе, то попала на диспут, посвященный частному оружию. И сказала: дело не в оружии, а в праве человека на самозащиту. Оружие лишь символ. Люди, ратующие за запрет гражданского вооружения, ратуют за то, чтобы отнять у людей их природное естественное право обороняться от агрессора. Почему-то меня с этого диспута выгнали. До сих пор не понимаю почему.

Наконец приехал Йен. Бледный, сердитый и взъерошенный. Пошел к комиссару. Вернулся явно не в себе. Спросил у нас с Максом про адвокатов. Объяснил, что здесь всегда был такой идиотизм, поэтому он год назад даже двух недель проработать не смог, сбежал. Позвонил Крюгеру, чтобы тот повлиял на ситуацию своим авторитетом. Крюгер все испортил, потому что комиссар окончательно взбеленился. Начала собираться местная любительская пресса, преимущественно студенческая. Я, понятно, никого не видела, но охрана у камер охотно делилась подробностями. В нужном ключе – типа, все из-за вас. Макс в своей камере ухмылялся и подравнивал ногти пилочкой. Полицейские недобро на нее косились, явно подумывая, не отобрать ли. А то вдруг кого зарежет.

Явились сразу две звезды – местная и залетная. То бишь Нина Осси и Верховная Жрица Лючия. Лючия пошла на концерт, познакомилась с певицей, выяснила, что они обе знакомы со мной. Поэтому они решили взять шампанского и пойти ко мне. Пришли – а там все оцеплено, бегают криминалисты и выносят орочьи трупы. Они отправились в полицию. Их выставили, но снаружи уже была толпа любопытных студентов, и «звезд» пришлось пустить обратно – во избежание. А то через час тут весь Эверест будет – когда еще представится возможность поболтать с Ниной Осси, да по такому авантюрному поводу, как расстрел орков ее подругой. Орков тут, кстати, не любили сильно и конкретно, поэтому я мигом сделалась героиней года.

В четыре часа ночи явилось локальное оружие массового поражения в лице лорда Джеймса Рассела. Его сопровождала хорошенькая блондинка в хаки, в которой я с трудом узнала Эмбер Мелроуз. Что уж там Рассел сказал комиссару – не ведаю, но из камер нас с Максом немедленно выпустили, привели в кабинет и даже принесли кофе. Через час Максу с извинениями отдали пистолет. Правда, сначала ему достали боеприпасы – свои-то он израсходовал – и попросили сделать пару выстрелов в пулеулавливатель. Для экспертизы. Максу нетрудно, сделал. Потом с него взяли честное слово, что он не будет ходить по планете с этим монструозным агрегатом. Пусть хранит, так и быть, но чтобы без ношения и применения. Макс согласился и на это.

Картина вырисовывалась следующая. Некий человек низкого роста, но очень широкий в плечах, дважды пытался пройти в мой номер. Сначала он пришел с двумя орками, поднялся, но из номера напротив вылез скандальный старик, расшумелся. Услыхав звуки ссоры, вышел Йен. Он-то и запомнил и гостей, и старика. Всех незаметно зафиксировал на чип. Гости удалились. На следующий вечер тот же самый человек пришел уже с пятерыми орками. Ни одна рамка, ни одна камера их не записала, показания собирали со свидетелей. Полиции Эвереста это не нравилось, но куда ж деваться, нам тоже не нравилось.

Из пятерых орков двое были убиты – вооруженный и тот, которому Макс снес голову. Один довольно быстро очухался от разряда шокера и сбежал – его сдуру отвезли в больницу. Двое оставшихся имели ранения разной степени тяжести. Из них один очнулся, но убежать не смог, поскольку Макс перебил ему позвоночник. Тот, которого свалила я, лежал на операционном столе – пулька-то у меня маленькая, но залетела в голову и заблудилась там внутри. Все пятеро были голые – без шунтов, с неудаленными оппозитными пальцами, не владеющие федеральным языком. Для допроса вызвали рабочего с ближайшей газовой скважины – чтобы переводил. Тот должен был приехать к середине дня – когда у него закончится смена.