Леди мэр - [52]
— Там глубоко?
— Так который год из Волги песок сосем. Метров тридцать будет, не меньше…
— Мырнуть бы…
— Это ты сам «мыряй». Тачка была? Была. Баба была? Была. Все сделано? Все сделано. Так что давай телись. А то я ведь не посмотрю, что ты коронованный, Шило. Ты меня знаешь. Я сам по себе. Плати! Не задаром же…
— Не заносись. Обижусь…
Старец, опираясь на клюку, нехотя убредает в мастерскую. Парень, озираясь, шепчет:
— Пап, там же еще малявка была…
— Сиди. И помалкивай…
Глава одиннадцатая
МАННА НЕБЕСНАЯ
Среди ночи в темени кабинета меня расталкивает Гаша, глаза квадратные, рубашка до пят, в руках фонарик, волосья дыбом.
— Да проснись ты, Лизка. Проснись. Тсс…
— Что такое? Что такое?
— Да тише ты. Слышишь?
— Чего — «слышишь», Гаш?
— Я даже свет не включила. Сначала вроде бы шур-шур. Вроде к кому-то рядом машина подъехала. Ну подъехала и черт с ней. Может, Остолоповым рыбку браконьеры привезли. Только глаза закрыла. И чую… ходит кто-то… под домом. Шу-шу-шу… да бу-бу-бу…
— Да кому там ходить? Дай поспать.
— Я их спрашиваю. Через дверь, конечно. «Кто тут?» И опять — бу-бу-бу… да шу-шу-шу… И вроде бы как побежало… побежало…
— Да ну тебя! Что там побежало?
Отобрав у Гаши фонарик, влезши в тапочки, я бесстрашно отправляюсь с дивана наружу.
Тишина глухая.
Сад сплошь залит белым сырым туманом.
У крыльца, улегшись у охапки свежего сена, лениво жует теплая корова Красуля.
— Вот тебе все твои «шу-шу-шу» и «бу-бу-бу». Нечего ее было тут привязывать. Могла бы и в гараж поставить…
Гаша отбирает у меня фонарик и светит в сторону.
— Да? А это чего?
Трава некошеная (все руки не доходят!) примята двумя колеями, значит, действительно кто-то открывал ворота и заезжал на подворье.
На траве высится какой-то бугор, аккуратно прикрытый от сырости пленкой. На пленке капли предутренней росы.
Я иду туда.
— Подожди. Может, это тебе бомбу подложили?
— Бомбы так не подкладывают.
Я откидываю мокрую пленку. Под нею аккуратно составлены картонные магазинные ящики и упаковки с этикетками и эмблемами всяких «Сони», «Самсунгов» и прочих электронно-опупительных фирм.
— Телевизеры, что ль? — пятится Гаша. — Может, ворованные? Наворовали и тебе подкинули, Лиз. Сейчас нас Серега Лыков за цугундер и в кепезе.
— Банда организованных преступных женщин во главе с известной рецидивисткой Лизаветой Басаргиной!
— Да помолчи ты! Свети лучше.
Я отдаю ей фонарь, оттаскиваю в сторону одну из громоздких упаковок и, ломая ногти, сдираю скотчи, выкидываю невесомые поролоновые прокладки и упаковки и опрокидываю ящик набок.
В нем черно поблескивает стекло.
В общем, я вылупливаю из упаковок потрясный компьютерный монитор, правда с тыльной горбиной, а не плоско новомодный. На двадцать четыре дюйма.
— Я же и говорю — телевизер! Ни хрена себе! Че это? Гляди, гляди, а это что? Ничего не понимаю. А это?
Я уже добираюсь до компьютерного блока в соседней упаковке. И балдею окончательно.
— Вот это машина. Не иначе как с пентюхом высшего класса…
Агриппина Ивановна уже влезла по задницу в штабель, сопя, что-то там рвет и дергает.
— Ты сюда глянь. Вот эта хрень как назывется? Тяжеленная…
— Ксерокс.
Гаша выволакивает с самого низу небольшую, типа обувной, картонку, тоже в скотче.
— А это легонькое. Открыть?
— Ну?
Гаша открывает коробку, смотрит внутрь и издает странные звуки — с клекотом, смехом, шипением и клацанием зубов — так могла бы радоваться древняя паровая машина на собственной свадьбе.
Я смотрю в картонку. В картонке лежит пачка сотенных рублевых купюр. Сверху незапечатанный конверт. Я вынимаю из него и подношу к фонарику листик с отпечатанными на принтере словами:
«Успехов! Доброжелатель».
— Ну это ж надо! А?! Ну есть еще люди на свете!
— Что-то тут не так, Агриппина Ивановна. Ой, что-то не так. Так не бывает! Особенно со мной… — ошалело всхлипываю я.
Ибо — сбылась мечта идиотки!
И первая мысль — это, конечно, Зюнька!
Благородный наш…
В равной борьбе…
Пусть победит сильнейший — и все такое…
О чем я и сообщаю Гаше.
Та внимательно разглядывает меня и вздыхает:
— Давно вас с дурдома выпустили, Лизавета Юрьевна?
Я хочу тут же собрать девчонок, Кристину позвать, она больше всех за меня болеет, но Гаша тормозит меня:
— На часы глянь. Девке и так из-за нас достается. Молчит только.
А в доме у Кыськи очень довольный собой Степан Иваныч ужинает, как всегда, в кухне. Входит Кыська в ночной рубашке, открывает холодильник и достает минералку.
— А я думаю, и кто тут шурудит… А это ты… Давно с Москвы приехал?
— Только что.
— На чем же? Последняя электричка когда еще пришла.
— Да я… на попутке. Фургончик такой… Грузовой… Доставка товаров…
— А чего ты в Москве делал? Мать даже удивилась, что ты у нее не отпросился.
— Да так… Дожал бухов… Пошуровал по неприкосновенным заначкам в мэрии. Из фонда МЧС. Плакаты хотел купить. Для детворы. По безопасности движения. Первое сентября на носу же. От Лыкова хрен дождешься. В детсаду повесить надо, в школе. Да и на площади неплохо бы…
— А где же плакаты-то?
— А… Не повезло… Раскупили… А Серафима про меня не спрашивала?
— Не-а. Устала с чего-то. Отсыпается.
— Ну пусть отсыпается, пока не разбудили.
— Ты про что пап?
— Да так… Про свое…
Ее прошлое — тюрьма и сума. Ее настоящее — отчаянная жизнь авантюристки, которая выходит сухом из воды лаже там, где сделать это невозможно. Ее работа — заменять в крупных аферах женщину, которой уже нет на свете.Ее девиз — пробиться любой ценой, несмотря ни на что. Ее будущее может оказаться КАКИМ УГОДНО…Незаконно осужденная внучка академика Лизавета Басаргина выходит на свободу. Теперь она бомж. Потеряв все, женщина одержима жаждой мести… Но страшная находка в салоне иномарки круто меняет ее жизнь.
Ее прошлое — отчаянная профессия авантюристки, выходившей сухой из воды даже там, где сделать это было невозможно. Ее настоящее — сногсшибательная карьера бизнес-леди, унаследовавшей от убитого мужа настоящую финансовую империю. Ее будущее — возможно, еще больше удачных сделок, денег, могущества. А возможно, гибель от рук конкурентов. Ее мир уже не однажды разлетался в осколки. Но каждый раз она находила в себе силы собрать из осколков свою жизнь заново. Сумеет победить судьбу и на этот раз.
Маше Корноуховой в жизни никогда ничего не доставалось просто так. За все приходилось бороться — за место на рынке для своей рыбной палатки, за своего покупателя, за любовь к Никите, водителю «газели», за право на независимость и возможность жить в достатке. Но Машка из породы людей непотопляемых. Она выстоит, даже если бочку отборной икры конкуренты зальют бензином, а менты перевернут все поддоны с рыбой в поисках наркотиков. Но жизнь поворачивается к ней совсем неожиданной стороной…
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
Абрам Рабкин. Вниз по Шоссейной. Нева, 1997, № 8На страницах повести «Вниз по Шоссейной» (сегодня это улица Бахарова) А. Рабкин воскресил ушедший в небытие мир довоенного Бобруйска. Он приглашает вернутся «туда, на Шоссейную, где старая липа, и сад, и двери открываются с легким надтреснутым звоном, похожим на удар старинных часов. Туда, где лопухи и лиловые вспышки колючек, и Годкин шьёт модные дамские пальто, а его красавицы дочери собираются на танцы. Чудесная улица, эта Шоссейная, и душа моя, измученная нахлынувшей болью, вновь и вновь припадает к ней.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Бывший полицейский, а ныне владелец частного сыскного агентства Натаниэль Розовски (в прошлом – репатриант из СССР) снова распутывает самые загадочные преступления. Специализация детектива хорошо известна: он ведет дела репатриантов из России.Как всегда бывает у Даниэля Клугера, перед нами – современные детективы, построенные в классическом духе: загадочное преступление – следствие – блестящая дедукция сыщика – неожиданная развязка.И как всегда у Д.Клугера, в каждом романе – интереснейший исторический подтекст.
Да, именно тогда всё и началось, когда умер любовник Кати Трифоновой. Обслуживая вызовы пациентов на вверенном ей участке, юная медсестра познакомилась с симпатичным пенсионером. Для провинциалки, приехавшей покорять столицу, это был шанс. Но смерть спутала все планы: квартира усопшего досталась государству. А Кате — ворох проблем. Главная из которых — охотники за телефонной книгой ее любовника…
Чувствовал главный герой, что им с другом за это браться не стоит. И заказчик что-то мудрит, и деньги обещают непривычно большие. Но разве ж мог он представить, что в таком маленьком городке можно так здорово влипнуть? К тому же в определенный момент оказывается, что все это было полосой белой, а вот когда началась черная…Захватывающая и непредсказуемая история, рассказанная известным писателем Леонидом Кудрявцевым, придется по вкусу любителям классического детектива, в котором загадка открывается только на самой последней странице.