Леди, лёд и пули - [86]

– Чего ты боишься?

– Завтрашней ночи.

– Опять операция «Медсестра»?

– Да.

– Ну, просто...

– То есть я всегда немножко боюсь, но не так, как в этот раз. – Она поколебалась. – Он выколол глаза одной из них, – сказала она. – Одной из медсестер, которую изнасиловал.

– О Боже! – сказал Клинг.

– Да.

– Ну, что тебе делать?.. Просто быть осторожней, вот и все.

– Да, я всегда осторожна, – сказала она.

– Кто тебя страхует на этот раз?

– Двое. У меня их двое.

– Ну, это хорошо.

– Абрахамс и Макканн. Знаешь их?

– Нет.

– Они из участка китайского квартала.

– Я с ними незнаком.

– Вроде они нормальные ребята, но... Они же не могут прилепитьсяко мне, чтобы не отпугнуть того, кого мы пытаемся отловить.

– Да, но они будут рядом, если понадобятся.

– Ясное дело.

– Конечно, будут.

– Сколько нужно времени, чтобы выколоть глаза? – спросила она.

– Не думай об этом. Лишнее волнение тебе не поможет. Просто постарайся ни на минуту не выпускать пистолет из рук. Вот и все.

– Он будет в сумочке.

– Ну, там, где ты его спрячешь.

– В сумочке.

– Старайся не выпускать его из рук. И положи палец на предохранитель.

– Да, я всегда так делаю.

– Ну, и не помешает запасной пистолет.

– Куда мне положить запасной?

– Прикрути к щиколотке. Надень широкие брюки. Медсестрам разрешают носить широкие брюки?

– Да, конечно. Но тут нужно показывать ножки. Я буду в форме медсестры. Ну, как в платье. В белой форме.

– Что ты имеешь в виду? Тебе велели надеть платье?

– Прости...

– Ты сказала: нужно показывать ножки...

– Ну, психам. Им нужно показывать ножки, краешек попки. Надо покрутить задом, выманить их из кустов.

– А, ясно, – сказал Клинг.

– На мне будет накрахмаленный халат, белая шапочка, белые колготки и большой черный плащ. Я уже примеряла, он будет ждать меня в больнице, когда я приеду туда завтра вечером.

– В котором часу это будет?

– Когда я приеду в больницу или когда я выйду?

– И то и другое.

– Я должна быть там в одиннадцать. А в парк я выйду сразу после полуночи.

– Ну, будь осторожна.

– Конечно.

Они помолчали.

– Может быть, я запихну его в лифчик или еще куда-нибудь. Запасной.

– Да, раздобудь себе один из этих маленьких пистолетов...

– Да, в роде «дерринджера»...

– Нет, такой тебе не поможет. Возьми лучше «браунинг» или «бернарделли» – это карманное автоматическое оружие тебе больше подойдет.

– Да, – сказала она. – И суну его в лифчик.

– Как запасной.

– Да.

– Можешь купить себе такой в любом месте, – сказал Клинг. – За тридцать-сорок долларов.

– Но ведь это мелкокалиберные пистолеты, а? – спросила она. – Двадцать второго калибра? Двадцать пятого?

– Калибр ничего не значит. Двадцать второй калибр может нанести больше повреждений, чем тридцать восьмой. Когда президент Рейган был ранен, все говорили, что ему повезло: пуля была двадцать второго калибра. Но это ошибка. Я разговаривал с этим парнем из отдела баллистики... Ты знаешь Дорфсмана?

– Нет, – сказала Эйлин.

– В общем, он сказал мне, что человеческое тело – это как комната с мебелью. Если прострелить стену пулей тридцать восьмого или сорок пятого калибра, то пуля пролетит через комнату и пробьет другую стену. Но если выпустить пулю двадцать второго или двадцать пятого калибра, то у нее не хватит силы пробить другую стену, понимаешь? Она ударится об диван, отлетит и разобьет люстру, то есть внутренние органы: сердце, почки, легкие. Маленькая пуля рикошетит туда-сюда и наносит огромный ущерб. Так что не думай про калибр. Маленький пистолет может нанести большие повреждения.

– Да, – сказала Эйлин и поколебалась. – Но мне все-таки страшно, – призналась она.

– Не бойся. У тебя все получится.

– Может быть, это из-за того, что я рассказала тебе вчера, – сказала она. – Мои фантазии. Я никогда никому не рассказывала о них. Теперь я чувствую, словно я испытываю Бога. Потому что я произнесла это вслух. О том... Ну, знаешь... О желании быть изнасилованной.

– Ну, на самом делеты не хочешь, чтобы тебя насиловали.

– Я знаю.

– Так что это не имеет значения.

– Разве как игра, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Я про изнасилование.

– А-а.

– Ну, ты знаешь, – сказала она. – Ты срываешь с меня трусики и лифчик, я немножко сопротивляюсь... Примерно так. Делаю вид.

– Ну да, – сказал он.

– Для обострения удовольствия, – сказала она.

– Ну да.

– Не по-настоящему.

– Нет, конечно.

Она долго молчала.

– К сожалению, завтра вечером это будет по-настоящему, – наконец произнесла она.

– Возьми с собой запасной пистолет, – повторил Клинг.

– Возьму, не беспокойся.

– Ну, – сказал он, – я думаю...

– Нет, не клади трубку, – попросила она. – Поговори со мной.

И он опять не знал, что говорить.

– Расскажи мне, что случилось, – сказала она. – Про развод.

– Я не уверен, что хочу этого, – рассердился он.

– Но ты расскажешь когда-нибудь?

– Может быть.

– Ну, только если захочешь, Берт... – Она заколебалась. – Спасибо тебе. Я чувствую себя получше.

– Хорошо, – сказал он. – Послушай, если ты хочешь...

– Да?

– Позвони мне завтра вечером. Когда придешь. Когда все кончится. Дай знать, как прошло, ладно?

– Это может оказаться очень поздно.

– Я не сплю допоздна.

– Ну если хочешь.

– Да, я хочу.

– Это будет после полуночи, ты знаешь.

– Отлично.